Оставшись одна, Яэль испугалась, что сошла с ума.

Его сума, в которой он хранил ее кинжал, лежала на кровати, она больше не была связана, а дверь не была заперта. Ничего не понимая, она подкралась к суме и открыла ее. Там, как она и предполагала, лежало несколько ножей, завернутых в ткань. Она вытащила один из них и оценивающе взвесила его в руке. Затем положила его на место.

Лоран открыл ей, что откажется снова идти в крестовый поход. Кроме того, он не осквернил ее мать и сестер. Сотник не был человеком, который любит кровь на лезвии своего меча?! И все же… Даже если его раскаяние было искренним, он заслуживал смерти. Ничто не могло изменить этого факта. Интересно, что сделает с ним Король? Повесит или отрубит голову, а может, просто подвергнет пыткам?

Яэль стиснула зубы и легла на кровать.

Мысли в голове бешено метались. После этого разговора ее мир изменился, но в основе своей остался прежним. Вина Лорана требовала искупления. Только его смерть могла принести ей покой. Кроме того, после его смерти все, что принадлежало ему, переходило к ней. Это была прекрасная перспектива, дававшая ей надежду на будущее.

***

— Фабиан, я все думал, когда же мы с тобой встретимся, — поприветствовал Томас своего солдата, который сидел за столом в трапезной их постоялого двора и жадно ел.

Когда тот поднял глаза и узнал своего Центенарио, то побледнел, и ложка выпала из его рук. Тогда он вскочил и опустился перед ним на колени:

— Я вез обратно вашей жене резную икону Пресвятой Богородицы Марии, которую она забыла в Триполи, — взвыл он. — Ваше Благородие, месье Лоран, помилуйте!

— Вставай и иди за мной! — черты лица Томаса застыли, как лед, он вышел на открытое пространство и встал спиной перед своим воином.

Лоран повернулся к нему лицом в последнем свете уходящего дня увидел, как Фабиан дрожал всем телом. Последний был бледен как полотно.

— Мадам Лоран сообщила, что вы просили ее разрешить вам вернуться домой, так как дома у вас возникли срочные дела?

В ужасе молодой человек распахнул глаза:

— Это не было причиной моего внезапного отъезда. Она умоляла меня привезти ей икону!

— Вы обвиняете мою супругу во лжи? — солдат снова опустился на колени перед сотником Короля — Нет. Я бы не посмел, месье. Наверное, она боится вашего гнева, если вы узнаете правду.

— Тогда правильнее было бы защитить честь и жизнь женщины, то есть понести наказание самому, а не трусливо обвинять ее?!

Тело Фабиана затряслось от ужаса:

— Помилуйте, ваше Благородие, Центенарио, месье Лоран! Я потерпел неудачу!

Лоран с отвращением посмотрел на своего подчиненного. Он не испытывал ни малейшей симпатии к людям без хребта. Кроме того, для солдат, ослушавшихся приказа, существовали определенные наказания.

— Ты можешь выбрать, — пояснил он без всякого выражения — Суд или быстрая смерть от моего меча?

Фабиан рывком поднял голову и с широко раскрытыми глазами уставился на своего командира. Несколько секунд он раздумывал.

— Меч, — наконец промолвил он, его гортань нервно подрагивала.

— Тогда подожди здесь, я должен его принести!

Лоран повернулся и пошел в их общие покои, чтобы взять оружие. В преобладающе тусклом свете он смог разглядеть лежащую на кровати Яэль.

Она не шелохнулась, когда он вошел.

Лоран потянулся за мечом. По его мнению, Фабиан уже давно скрылся. Вероятно, звук скрежета металла по столешнице испугал его жену, она приподнялась, устремив на него круглые глаза.

Внутренне взволнованный предстоящим, он не смог ее успокоить и снова повернулся к окну, затем поспешно вышел.