— Ты хочешь пить? — участливо поинтересовался он, усаживая ее под углом на лошадь перед седлом.

Граф расстегнул наручники на ее лодыжках и свернул веревку, которую закрепил за сиденьем. Затем запрыгнул на коня, повернул ее к себе и посмотрел на нее.

Миэль молчала, ее нижняя губа кровоточила. Вероятно, она треснула из-за сухости.

Томас протянул ей курдюк с водой, поднес его к ее губам.

Яэль упрямо отвернулась.

— Пей, Миэль, или я тебя заставлю! — сурово потребовал он.

В конце концов, она повиновалась и повернулась к нему, открыв рот так, что стали видны ее белые зубы, сверкающие, как слоновая кость.

Мужчина осторожно влил в нее жидкость, наблюдая, как тонкая струйка потекла по челюсти, мимо горла, к декольте и смочила его. Когда она закончила пить, он опустил сосуд с водой и взял ее за шею. Большим пальцем он провел по мокрой линии и размазал ее.

Яэль затаила дыхание. Пульс бился в горле, выдавая его непреодолимый страх.

Он искал ее взгляд, но она закрыла глаза.

Поверженная женщина, униженная в своей гордости, в своем достоинстве и полностью отданная на милость врага!

Словно обжегшись, Лоран отдернул руку и убрал курдюк с водой в седельную сумку. Вместо того чтобы опустить бесчестную жену на землю, он двинулся вместе с ней на своем жеребце. Обхватив за талию, он притянул ее ближе, так что ей пришлось прислониться к нему. Поскольку он не ослабил давления руки, она была вынуждена оставаться в таком положении. Пятками он подталкивал животное к быстрому шагу. Яэль вдруг сдалась и прижалась лицом к его груди.

Неожиданная нежность охватила его. За свою мягкосердечность он ругал себя дураком. Ему следовало бы лучше знать!

Эта женщина дважды пыталась убить его, жаждала его смерти!

Мало того, она еще еврейка, а это значит, его враг. То были достаточные причины, чтобы потерять его расположение. Он вмиг вспомнил ее обвинения, и в этот момент ему стала ясна вся величина того, что она когда-то видела…

Он мысленно увидел ее девочкой. Осознал весь ужас, который постиг ее, когда она увидела, как он убивает ее отца и братьев. Возникающие образы и чувства были настолько невыносимы, что он не удивился тому, что интуитивно подавлял их до сих пор. Невольно он еще крепче обнял ее, умиротворенно желая хоть на секунду восполнить то, что разрушил в ней тогда.

***

В приюте на следующую ночь Лоран расстегнул наручники. Глянул на ее окровавленные запястья и нахмурил брови.

Яэль предположила, что он размышляет о том, как она могла нанести себе такие увечья.

Он поднял глаза, ища ее взгляда, но она избегала его.

Никогда больше она не посмотрит на него!

Он достал тряпку, окунул ее в воду и осторожно промокнул раны, заодно очистив ее руки, которые тоже пострадали от падения.

Яэль стиснула зубы, чтобы не выдать себя болью. Стойко переносила его нежную заботу. Закончив, Лоран наложил две повязки, затем сделал шаг назад.

— Подними платье! — потребовал в следующий момент, но она не двинулась с места.

— Миэль, я приказал тебе что-то сделать!

Она по-прежнему не двигалась.

Разгневанный, он выжал ткань, опустился перед ней на одно колено и одной рукой задрал подол ее юбки до бедер.

Под его пальцами Яэль затрепетала как бы сама собой, но не посмела вырваться.

Осторожно, словно стараясь не смутить ее еще больше, он промокнул порезы, полученные ею при падении, и тщательно очистил их.

Закончив, Лоран толкнул ее на стул и дал поесть и попить.

Яэль не хотела ни есть, ни пить. Тем не менее, заставила себя ему повиноваться. После того, как она закончила свой туалет, он снова связал ей руки за спиной и настороженно наблюдал, как она ложилась на кровать.