Он молча подвел ее к передней части поместья и был в душе благодарен тому, что полуденный зной еще не наступил.

Миэль выглядела очень изящной в бордовом платье, на фоне которого темными пятнами выделялись ее густые длинные косы, мягкие, как китайский шелк, и блестящие, как черный оникс.

Если бы он не испугал ее своим видом, то мог бы смотреть на нее часами… Но, не желая ее тревожить, граф шагая смотрел прямо перед собой.

— Расскажи мне что-нибудь о себе, — попросил он, пытаясь отвлечь ее от мрачных мыслей.

Его не удивило то, что она продолжала напрягаться.

Заставлять ее чувствовать себя неловко вовсе не входило в его намерения.

— Мне сказали, что первый год в монастыре ты не разговаривала. Это правда?

— Да, — прошептала она.

— Почему?

— Они вам разве не рассказали? — нерешительно переспросила она.

— Я хочу услышать это от тебя.

Он повернул голову к ней и с интересом посмотрел на нее.

Как обычно в его присутствии, она опустила лицо. Накинула от яркого солнца на голову шаль, которая скрывала часть ее лица.

— Они подобрали меня без сознания на обочине дороги и отвезли в монастырь. Когда я очнулась, то совершенно ничего не помнила ни о своей семье, ни о своем доме, ни о родном языке. Предположили, что я приехала из соседнего города. Только когда через год ко мне вернулась память, я смогла подтвердить их это предположение и таким образом нашла обратный к своему языку.

Ложь, ложь, сплошная ложь, подумала Яэль.

Но ни тогда, ни сейчас она не собиралась рассказывать своим врагам о своем истинном происхождении. Когда она очнулась в монастыре, ей сразу стало ясно, что ее выживание будет зависеть от того, станет ли она примерной христианкой и отречется ли от своих еврейских корней.

Чтобы не выдать себя, Яэль больше года молчала, пока не научилась понимать французский язык и говорить… почти без акцента. Тайна ее происхождения из-за полной потери памяти стала отличным оправданием ее долгого молчания.

***

— А твою семью монахини когда-нибудь пытались найти? — спросил он.

— Нет. Мы никогда не говорили о моем прошлом, они боялись навредить моему духу.

— Это несомненно было их верным решением, — согласился он — Но сейчас твой дух в стабильном состоянии, нет? Если хочешь, я наведу справки.

Яэль оцепенела.

— Нет, в этом нет необходимости, месье. Или вам так важно знать, из какой я родом семьи?

Она в волнении приподняла голову и вздрогнула, встретившись с его внимательным взглядом.

— Нет. Но, возможно, ты сама захочешь узнать, как они живут?

Яэль вмиг покачала головой.

— Это не имеет смысла. Их внезапная смерть во время чумы наверняка стала причиной моего побега из дома и города.

— Их забрала чума? — спросил он с сочувствием.

Яэль равнодушно пожала плечами, коротко выдохнув «Да».

Он остановился у источника, журчащего меж двух скал, сменил тему, почувствовав, что она больше не хочет говорить о своем прошлом.

— Могу я предложить тебе попить? — зачерпнул он своими большими ладонями ледяную воду и осторожно поднес к ее рту.

Девушка мгновенно отпрянула. Защитно взмахнув рукой, она молча затрясла головой и отрешенно уставилась на сверкающий поток.

Она вспомнила историю о Моисее, который однажды ударил посохом по скале, которую показал ему Бог. Из того места сразу хлынула родниковая вода и спасла ее народ от смертельной жажды…

На минуту задумавшись о своем, графиня отстранилась от мужа и подошла к журчащему роднику.

Не в силах контролировать себя дальше, Яэль рухнула на колени перед подземным источником и прислонилась лбом к удивительно прохладному камню.