Обмениваясь ласковыми словечками, мы с Лиамом прощаемся. Сбросив вызов, я обессиленно роняю телефон на широкий подоконник и подавленно прячу лицо в ладонях. А в следующую секунду за спиной раздается:

– Доброе утро, Лера.

По плечам пробегает холодок, а к щекам, наоборот, приливает удушливый жар.

Алаев слышал, как я разговаривала с Лиамом? Он знает немецкий? Или все же не понял, о чем была речь?

Снедаемая пугающими догадками, оборачиваюсь и вдруг осознаю, что на мне по-прежнему нет ни единого лоскутка одежды. В то время, как Тимур, стоящий на пороге кухни, успел натянуть трусы.

– Доброе, – хриплю я в ответ.

Не знаю, куда деть глаза. Побегав взглядом туда-сюда, фокусируюсь на хромированной ручке гарнитура. На Алаева смотреть стыдно. А еще чертовский хочется прикрыть наготу хотя бы руками, но критическое мышление подсказывает, что в свете последних событий это будет выглядеть по меньшей мере нелепо.

Еще вчера как уж на сковородке под ним извивалась, добавки выпрашивала, а сегодня типа скромница…

Нет, лучше стоять как стояла, а не разыгрывать недотрогу курам на смех.

Тимур не спешит продолжать разговор, но его пристальный взор жжет кожу, словно прикосновение крапивы. Я прямо на физическом уровне ощущаю, как он скользит глазами по моему телу. Исследует каждый сантиметр и молчит, демон. Молчит! Знает, что в нашей ситуации, тишина – худшая из пыток.

– Ты выспался? – мои нервы сдают первыми.

Тимур усмехается. Очевидно, моя жалкая попытка завести светскую беседу не вызывает ничего, кроме иронии.

– Да. А ты? – глядит на меня снисходительно. Будто учитель на провинившегося ученика.

– Слушай, я… Я не знаю, как правильно вести себя в данном случае, – опираюсь на подоконник и скрещиваю ноги, чтобы чувствовать себя чуть менее уязвимо, – поэтому скажу, как есть, ладно? – Алаев никак не реагирует, и я, слегка запинаясь, продолжаю. – То, что произошло вчера ночью, было ошибкой. Мы… Мы были пьяными, да? И под воздействием эмоций… В общем, я понимаю, что ни мне, ни тебе не нужны лишние проблемы, поэтому давай просто забудем об этом.

– Забудем?

Всего одно слово. Но оно рассекает воздух, подобно удару хлыста.

– Ну… Или сделаем вид, что забыли, – взволнованно покусываю губы.

Мне некомфортно. Под землю хочется провалиться.

– Ну окей. Давай забудем.

Надо быть глухой, чтобы не расслышать нотки упрека и осуждения в его голосе. Он даже не пытается их скрыть. Прямо сечет ими. Наотмашь.

– А у тебя какие-то другие предложения на этот счет? – неожиданно для самой себя завожусь.

– Ага, – бросает пренебрежительно, переключая внимание на кофемашину. – Например, можно не забывать. Быть честными. Пробовала когда-нибудь такое?

А вот и старые добрые триггеры из прошлого. Он опять надсмехается, считая себя самым умным.

– Честными? – подхватываю язвительно. – То есть ты на полном серьезе собираешься рассказать своей девушке о том, что провел ночь со мной?

Тимур замирает и медленно, очень медленно поворачивает ко мне лицо. Я вижу, что он обескуражен, и удовлетворенно продолжаю:

– Что? Ты думал, я не знаю о твоих отношениях со Стефанией Сотниковой, – имя его девушки произношу с особым смаком. – Так вот, я тебя удивлю. Я в курсе. Так что не надо на меня так смотреть!

– Как так? – он снова отворачивается к кофемашине и принимается нажимать какие-то кнопки.

– С порицанием! Будто из нас двоих только я обманщица! – выплевываю зло. – Но ты тоже не святой, Тимур! Ты тоже лжешь своей девушке!

Сотой долей трезвого ума я понимаю, чем занимаюсь в данный момент. Перекладываю вину на Алаева. Хотя очевидно, что виноваты мы оба.