– У тебя есть дети, Марк?

Этот вопрос на миг вводит в ступор. Я поднимаю взгляд к её лицу и недоумённо хмурюсь.

– Ты считаешь, будь у меня дети, весь мир давным-давно не знал бы об этом?

– Ну мало ли тебе удалось как-то скрыть данный факт.

– Нет. Да и зачем нужно было бы скрывать подобное?

– Кто вас, звёзд, знает.

– Нет, у меня нет детей, Мили.

– А хочешь?

– Эм… Не знаю. Как-то не задумывался об этом. А почему ты спрашиваешь? Хочешь стать матерью моих детей? Я только за, – слова сами срываются с языка. И я поражаюсь, насколько легко и просто. Без последующего сожаления и желания вернуть их назад.

– Нет уж. Спасибо, – фыркает. – За детьми обращайся к своей Аманде.

– Она не моя.

– В смысле?

– Аманда — не моя девушка. Наши отношения — чистый пиар ход, не более.

– И что? Хочешь сказать, вы с ней не трахаетесь?

На сей раз я молчу. Врать не хочу. А произносить вслух то, что на поцелуях на камеру у нас с Амандой дело не закончилось, язык не поворачивается. Пусть даже в последний раз мы трахались пару месяцев назад.

– Ну вот, – Мили усмехается, поняв всё без слов. – Раз трахаетесь, значит, и детей, в случае чего, с ней не составит труда организовать. Может, ты реально как мой папа? Роль верного мужа тебе не по силам, но с детьми будешь суперпапкой? Вон каким серьёзным стал. Весь вечер волнуешься за меня по поводу и без, а сейчас так моешь, что… что мне начинает казаться… Ой, щекотно!

Мили начинает заливисто смеяться, чуть не заваливаясь в чёртову воду. Благо успевает сильно вцепиться в мои плечи и удерживает равновесие.

– Аккуратнее! Можешь постоять спокойно?

– Не могу, пока ты щекочешь мою ногу. Прекрати, – хихикает она, пытаясь вырвать ступню из моих рук, но я лишь крепче обхватываю пальцами её щиколотку.

– Ей-богу, ведёшь себя как маленькое дитя. Потерпи немного. Пятку, как следует, отмыть нужно.

– А ты ведёшь себя как настоящий папочка, – снова охает и начинает терять баланс. Хорошо, что с реакцией у меня всё в порядке даже после двух суток без сна. Я ловлю Мили в полёте и поднимаю на руки, вытаскивая из бассейна.

– Так что тебе там начинает казаться? – спрашиваю, неся пьяную хохотушку до скамейки.

Мили обхватывает мою шею и замолкает на несколько секунд. Даже хихикать прекращает, изучающе разглядывая моё лицо.

– Что Ники была права.

– И в чём же на сей раз Никс была права?

– В том, что ты повзрослел.

Коротко усмехаюсь, усаживая ангела на скамью. Сам сажусь в метре от неё, укладываю на колени её мокрые ступни и начинаю согревать их ладонями.

– А ей-то откуда знать?

– Она сказала, что поняла это, пока работала с тобой пару лет назад.

– Да, было дело.

– Ну вот. Теперь мне тоже кажется, что ты больше не тот сумасшедший разбойник, каким был десять лет назад, – голос Мили сменяется тихим выдохом, когда я начинаю массировать её ноги. – А может, ты просто опять играешь какую-то роль. В это мне куда больше верится.

– Я ничего не играю, Мили, – цежу я, переводя на неё серьёзный взгляд.

И никогда не играл.

Но в этом нет смысла сейчас признаваться. Она всё равно не поверит.

– Не играешь? – прищуривается.

– Не играю.

Мили неожиданно присаживается ближе, практически упираясь задницей в моё бедро, и я застываю, стараясь обуздать все реакции, вызванные её близостью. В частности, сердцебиение, сорвавшееся в ненормальный галоп. Но увы, не выходит. Пульс лишь сильнее становится, достигая опасную для жизни отметку, когда ангел ни с того ни с сего сама укладывает ладони на мои щёки, проводит пальцами по скулам, губам и чуть выше. Медленно отклеивает маскарадные усы, снимает с моих глаз очки, а затем взъерошивает гладко уложенные волосы и смотрит на меня так, словно под кожу жаждет забраться.