Хорошо, Марта его послушалась и подала заявление, каким-то чудом оказалась в конце списка приемной комиссии, но ведь прошла! А Темка следом увязался, по квоте проскочил…

– Ты только посмотри, какую красоту чуть на металлолом не стянули. Мы старую часть погоста с ребятками расчищали. Под жухлой листвой и старыми венками лежали три боковые грани от пирамидальной башни-навершия. Марта, да ты зайди! – директор сделал приглашающий жест рукой, зашел сам, в пристройке щелкнул выключатель, и яркий свет разрезал темноту.

Марта медлила, но неуёмный интерес победил, и, глотнув побольше свежего воздуха, она шагнула в тесное, заваленное до самого потолка помещение.

– Часовенка-надгробие в готическом стиле у нас в Липках?! – не поверила своим глазам Марта.

– Да, «Ангел под сенью» называется. Но ангела и след давно простыл. Улетел ангел-то, – усмехнулся Михаил Петрович, протирая проржавелую конструкцию строительной перчаткой.

Все поле остроконечного фронтона украшала ажурная резьба, в которой угадывались изображения. Она присела на корточки, чтобы получше их рассмотреть.

– Мужики помогали мешки с мусором вывозить – хвать и тоже в кузов! А сами обсуждают, куда подороже загнать можно. Для них-то что, ржавые железяки с какими-то дырками! Чугунолитейное изделие! Обрадовались легкой поживе! – Он погрозил пальцем. – Век девятнадцатый, не раньше! Что скажет специалист по символизму?

– Я не защитилась. – Марта фотографировала декоративные элементы на гранях. Полумесяц, розочки, глаз в центре треугольника и собачка, по очертаниям походившая на мопса.

Совсем недавно она видела рисунки этих масонских символов в старой тетради. «Чем строже оберегались масонские обряды и символы, тем меньше их доверяли перу и бумаге», – писал Греч.

– Это совсем неважно, знатоком становятся и без бумажек с печатями. Я в нашем музее фотокарточки нашел с часовенкой. Выйдем на свет, Марточка. – И он достал из кармана телефон.

На экране с трещиной («Пятиклашки беготню устроили, раздухарились. Мальчишки без умысла со стола смахнули, сам виноват, в классе телефон забыл», пояснил Михаил Петрович) появились изображения старых фотографий. Франтоватый мужчина, почтенное семейство с двумя детьми, молодая пара позировали на фоне изящного надгробия в форме пирамидки. Готическая часовенка была излюбленным местом фотосессий в дореволюционных Липках.

– Ангел под сенью на чьей могиле был? – уточнила она.

– Наверняка не сказать. Нашли около памятника Потоцкой. Еще до революции ставили, – пояснил директор.

Неужели графиня имела какое-то отношение к масонству? Нужно поскорее записи Греча дочитать.

– Я слышала, ее родственницы вернулись. Они в самом деле праправнучки Потоцкой?

– Документы не показывали, а меня отчесали, как потомственные графья. Я к ним сунулся, хотел в школу пригласить на встречу, чтобы детишки не забывали старину. Куда там. – Он развел руками.

Она спросила про Николая Греча, известно ли ему это имя.

– Конечно, слышал. Его журналистские расследования гремели на всю империю. А вот к нам попал в глубинку и сгинул. Так это он на карточке-то! – радостно откликнулся Михаил Петрович. Все та же Марта, его любимая ученица, интересуется историей родного края. Что бы ни говорили, не меняет столица людей, особенно таких цельных, как Марта Сорокина.

– Правда?! А можете его фотографию мне прислать? Я вот думаю музейную комнату открыть, посвященную пребыванию Греча в наших Липках. Что скажете, Михаил Петрович?

– Фотографию можно, только ты давай-ка сама, я в этих вещах не очень-то соображаю, – ответил он, протягивая свой телефон. – Дело хорошее задумала. Приходи, чем могу подсоблю. У меня комната пустует около кабинета музыки. Разобрать – и пользуйся на здоровье. И ребятки с удовольствием помогут.