Голубая роза – внутренняя гармония, выдержка и рассудительность. В ее подростковых воспоминаниях стену особняка Потоцкой украшала именно такая роза.

Шипы розы – решительность сестры в действии.

Мопс – мягкосердечие и преданность, внешнее добродушие.

Всевидящее око в треугольнике – женская способность духовного видения.

Она потянулась, разминая затекшую спину, и мечтательно закрыла глаза. Масоны ищут тайное знание и познают себя. Вот бы и ей стать одной из сестер. Прикоснуться к тайне. Познать смысл бытия. Ну или хотя бы разобраться, что делать со своей жизнью дальше. Жаль только, нет масонов больше. И она отправилась спать. Ночью ей снился огромный мопс, он улегся под дверью и не давал выйти из комнаты. Собачья шерсть отливала черным и напоминала жизненную полосу, из которой она никак не могла выбраться.

День не задался с самого утра.

В кабинет к чиновнику по имущественным и земельным отношениям прерваться не удалось.

– Афанасий Виленович занят! Когда освободится, не знаю. И вообще прием по записи. – Секретарша без особого интереса взглянула на просительницу поверх очков и продолжила невозмутимо стучать пальцем по клавиатуре.

Марта покосилась на дубовую дверь, из-за которой долетал приглушенный мужской смех. Смеялись двое.

– Хорошо, запишите меня. На какое число можно? – Марта приуныла, но делать нечего, придется действовать по заведенному порядку.

Секретарь поправила пепельную челку, нехотя вытянула из стопки журнал и полистала.

– Ну… Конец июня, двадцать восьмое устроит?

– Это же… это же больше месяца ждать, – оторопела Марта. – Мне нужно срочно.

Жаль, письмо куда-то подевалось. Сейчас бы показала его, и дело сразу сдвинулось с мертвой точки. Там же ясно про две недели сказано.

– Всем нужно, – равнодушно отозвалась референт, переводя взгляд на монитор. – Так что, записываться будете?

– Послушайте, я имею право на письменное обращение. И я не уйду, пока вы не примите мое заявление. – Марта хлопнула папку с документами на стол, и секретарша взглянула в лицо настырной посетительнице.

– Пишите, – обреченно сказала помощница крайне занятого Афанасия Виленовича, выкладывая перед Мартой чистый лист и ручку.

Марта обстоятельно изложила свое дело, приложила копии документов на собственность. Подождала, пока ее обращение зарегистрируют по всем правилам, попросила копию своего заявления с пометкой о регистрации и только после этого покинула приемную.

Дальше ее путь лежал в историко-литературный музей. Потратив впустую целый час на собеседование, она вышла из здания. И, чувствуя ужасную усталость, побрела в сторону супермаркета.

В новом магазине ей понравилось. Здесь работали кондиционеры. Прохладный воздух бодрил. Захотелось кисленького, какого-нибудь лимончика с минералкой. Брюнетка в белом брючном костюме выделялась из толпы обывателей. Высокая, худощавая с надменным выражением лица и синими, как льдинки, глазами. Мадам выбирала спиртное, и, судя по недовольному цоканью, выбор в сетевом магазине был так себе. Марта остановилась напротив, в овощном отделе, и внимательно изучала содержимое ящиков.

– Жанночка! Рада тебя видеть! – Эффектная шатенка поцеловала воздух около щеки знакомой.

Ярко-красные губы Жанны Потоцкой (Марта сразу поняла, что это именно она) растянулись в улыбке:

– Кариночка! Как поживаешь?.. Забыли про вино. Ты же знаешь, Анжелика пьет непременно красное к оленине. Пытаюсь что-нибудь подобрать, но где уж тут. Она и так не в духе. После ухода сама знаешь кого. Нам нужна еще одна сестра.

– Как я тебе сочувствую, моя дорогая, – в интонациях приятельницы слышалось сострадание.