Смотритель помолчал, опустив голову и глядя на землю под надгробием.

— Я помню слова, которыми они обменялись перед самой дуэлью, — произнёс он глухим голосом. — Лорд Чилтон выплюнул в лицо лорду Таннису, что тому не видать руки его дочери. Что тот — мерзавец, не имеющий никаких представлений о чести, и что настал день, когда их дружба наконец обратилась в пепел. И что он не пожалеет ни на секунду, когда проткнёт лорда Танниса насквозь и заберёт по условиям дуэли его дом и всё его состояние.

Ничего себе условия! То есть отец получил бы всё состояние лорда Танниса, если бы победил? А лорд Таннис потребовал у отца всего лишь меня.

«Всего лишь меня»? Дёшево же я себя ценю.

— А лорд Таннис? — спросила я. — Что он на это сказал?

— Лишь два слова. «Тебя обманули».

Порыв ветра качнул ветви тиса. Повеяло холодом, и я обхватила себя руками.

— Три месяца спустя, когда вы видели моего мужа… Как он выглядел?

— Он был в плаще с глубоким капюшоном, миледи. Я не видел лица. Только…

Смотритель вновь замялся, и я, не колеблясь, достала ещё две монеты.

— Благодарю, миледи, но я немногое могу сказать. Только то, что его принесли на носилках и на руках поднимали в карету.

— То есть он был настолько слаб, что не мог даже ходить, — пробормотала я.

— Он и впрямь был жестоко изранен, миледи. Тогда, в решающую минуту, он уже стоял на коленях, а ваш отец собрался нанести последний удар. Лорда Танниса ничто бы уже не спасло, если бы он не сделал то, что сделал.

— Что?

Смотритель сделал шаг прочь от могилы, словно не хотел, чтобы лежащий там его услышал.

— И впрямь не годится говорить такое молодой леди, но вы были щедры со мной, и я скажу, — вполголоса произнёс смотритель. — Лорд Таннис поднял голову и сказал вашему отцу: «Твоя дочь будет в моей полной власти». Ваш отец взревел, готовясь нанести удар, — и тут лорд Таннис перерезал ему бедренную артерию.

— И они оба уже не встали, — прошептала я.

— Нет, миледи. Лорда Танниса увезли в госпиталь, а лорда Чилтона — туда, — он указал на маленький домик, — готовить к погребению. Вот и всё, что я знаю.

Я отрешённо кивнула. Я помнила, как услышала цокот копыт и как тётя велела мне срочно явиться вниз. Помнила страшную новость. Дрожащие губы тёти и дождь за окном… Всё оставшееся время лил дождь, пока я не отправилась в пансион.

«Твоя дочь будет в моей полной власти».

Дочь бывшего друга. Дочь смертельного врага.

И я понятия не имела, чего мне теперь ждать.

***

Департамент иностранных дел располагался в тихом и зелёном правительственном квартале. Когда я назвала себя, служащий помедлил, потом подозвал посыльного и быстро произнёс несколько слов. Мальчик-посыльный поклонился мне и пригласил следовать за собой.

Меня провели по широкой светлой галерее через всё здание в противоположное крыло. Здесь кипела жизнь: молодые люди перебирали бланки телеграфных сообщений, женщина средних лет печатала на машинке. Я на миг замерла, глядя, как летают над звенящими клавишами её пальцы.

Понравилось бы мне работать здесь? Заниматься переводами, готовить переговоры, натаскивать себя в юриспруденции и кропотливо изучать историю торговых соглашений?

Увы, сейчас я была слишком далека от этого.

— Сюда, миледи, — с поклоном произнёс парнишка.

Я оказалась в неожиданно уютной комнате, обшитой деревянными панелями, как и гостиная в нашем доме. Книжные полки, горящий камин, антикварный письменный стол, несколько кресел…

…И очень, очень солидная дверь, наверняка ведущая в кабинет моего мужа. Я не сомневалась в том, куда меня привели.