— Не скажу.

— Это была не просьба, миледи.

— Именно поэтому и не скажу! — Я резко встала и вцепилась в спинку кресла. — Какого чёрта! Раз уж вы предлагаете мне работу, относитесь ко мне с уважением, чёрт подери! Разве так сложно вспомнить слово «пожалуйста»?

— Несложно, — проронил голос. — Но вы очень уж разгорячились. Видимо, эта встреча хорошо вам запомнилась.

Я развернулась к книжному шкафу. Сейчас мне очень хотелось обогнуть его и как следует встряхнуть своего супруга за грудки.

— Больше всего меня изумляет, как вы можете требовать её имя! Требовать! Может быть, вам напомнить, что такое вежливость, милорд? Показать, как выглядит смиренная просьба? С радостью! «Пожалуйста, не лезьте под одеяло к Майе Хмаль: вдруг там уже лежит ещё кто-нибудь!»

Наступило зловещее молчание. Такое мрачное, какое только может быть в закрытой библиотеке поздно ночью, где мне никто не придёт на помощь.

На всякий случай я огляделась в поисках чего-нибудь тяжёлого. Увы, рядом со мной не было ничего подобного, а кресло мне было просто не поднять.

— Значит, Майя Хмаль, — задумчиво произнёс голос. — Право, я должен быть благодарен ей за эту вашу встречу: ваше сегодняшнее платье куда элегантнее вчерашнего. Пытались утереть ей нос?

— Вы должны быть благодарны, что я не пыталась этот нос разбить, — буркнула я. — А вы даже не пытаетесь ничего отрицать!

— С чего бы?

Я замерла.

— То есть это правда, — почти шёпотом сказала я. — Я сегодня встречалась с вашей возлюбленной, за которой вы беспардонно ухаживаете, а может, и спите с ней. И она нагло сообщила мне, что приглашает моего мужа на какой-то там ежегодный бал в аккарское торговое представительство, а мне предлагается побыть девчонкой на побегушках и передать вам её слова!

— На этот бал не отправитесь ни вы, ни я, — голос лорда стал ледяным. — Аккарцы, прибывшие в страну этой весной, — лживые и трусливые мерзавцы, и шестнадцать лет назад мы должны были запереть за ними дверь.

— И это говорит дипломат?

— Говорит при своей жене, которая должна быть нема как рыба, если её об этом спросят, — последовал холодный ответ. — Я сделал всё, чтобы аккарцы не вернулись в прежнем составе, но Хмаль предложил слишком щедрые льготные квоты на масло, чтобы кабинет министров просто послал его к чертям.

— Шестнадцать лет назад, — пробормотала я. — Их выгнали шестнадцать лет назад… Звучит очень знакомо. Майя упоминала какой-то инцидент шестнадцать лет назад, что-то незначительное…

Наступила пауза.

— Незначительное? — очень спокойно спросил мой муж. — Я ожидал, что к гибели моих родителей вы отнесётесь иначе.

Я захлопнула ладонью рот. Чёрт, ведь экипаж лорда Танниса-старшего и его жены перевернулся, когда моему мужу было всего девятнадцать! Шестнадцать лет назад!

Шкаф, стоящий между нами, вдруг показался непробиваемой стеной. А тень на стене — невообразимо тёмной и холодной.

— Ох, чёрт, — выдохнула я. — Простите.

— Не стоит извиняться, если вы не чувствуете раскаяния, — голосом лорда Танниса можно было замораживать лёд. — Я уже понял, что их убийство вам безразлично.

— Но это же был несчастный случай, — севшим голосом сказала я.

— Это не был несчастный случай. Кабинет министров решил не предавать это огласке по моей просьбе, но улики были налицо.

— Зачем? — прошептала я. — Почему их хотели убить? Это были аккарцы?

— Сначала я думал, что это месть за то, что отец расследовал их махинации. Аккарцы пытались подкупить его людей, навязать невыгодные контракты с помощью тонкого шантажа — их выслали бы уже за одно это. Но настоящая причина была другой.