Не успели мы выйти из обиталища Катарининых родителей, как нас поймала взволнованная и перепуганная Кэт:

– Скорее! Скорее! Там Чики-чики... – секундная пауза, вогнавшая мою подругу в густую краску. – Курей топчет!

12. Глава 12. Разбежался. Разбился. Труп.

Лидия

Напрасно я обрадовалась, что избавилась от Ромери до следующего учебного года.

Припёрся, гад, в понедельник после пар. Ну, почему-у-у именно в этот день? И что ему дома не сидится?

Сегодня не мой день. Точно.

Я огляделась по сторонам, не мелькает ли где-нибудь поблизости белобрысая папулина шевелюра? Вот чую, что он где-то тут, в академии, пытает профессора де Грасс на предмет моих успехов в зельеварении.

Лорена, молю, пусть только Ромери не встретит моего папу... Не то полетят клочки по закоулочкам, а мне устроят очередную беседу на тему: «что такое хорошо, а что такое плохо».

Так, ладно, не паникуем. Просто отшиваем бывшего и дальше живём свою прекрасную жизнь.

Первое, что меня насторожило, – это новый щегольской костюм на Ромери. Что-то дороговато он приоделся. Не в долги ли залез? Второе – глазки так и бегают туда-сюда, что выдаёт его нервозность.

Так-так-так! Что-то тут нечисто.

– Что на этот раз? – закатила глаза и устало посмотрела на него.

– Для начала привет, – улыбнулся он. – Только не убегай, пожалуйста, ладно? В прошлый раз мы не очень-то хорошо поговорили, и мне не хотелось бы расставаться врагами.

– Конкретнее? – моя интуиция неприятно заворочалась, а я пыталась к ней прислушаться.

– Может быть, есть способ мне загладить свою вину? Пожалуйста, ответь? Я поругался с семьёй, заявив, что, кроме тебя, мне никто не нужен. Я спать нормально не могу. Чувствую себя живым только рядом с тобой...

– Бывают вещи, которые никак не загладить. Можешь хоть в монастырь уйти, но это не вернёт моего прежнего отношения к тебе. Так что зря ты... – договорить я не успела, Ромери меня перебил, выпалив:

– И всё же я попробую! – это было последнее, что я услышала от него, одновременно ощутив, как на моём запястье захлопнулся какой-то странный браслет, а всё тело прострелило невыносимой болью. А дальше – тьма.

***

Сознание вернулось ко мне, когда мы ехали куда-то в экипаже.

На удивление, я обнаружила, что сижу, причём сама, без чьей-либо помощи, и глаза мои открыты. Боль ушла, а взамен ей пришло ватное бесчувствие. Тело не слушалось. Даже пальцем пошевелить никак.

Поэтому я могла лишь смотреть впереди себя и слушать разговоры Ромери, сидящего рядом со мной, и отвратительного незнакомого мужика лет сорока пяти с сальными серыми волосами до плеч и гнилыми зубами, у которого изо рта воняло хуже, чем от конской задницы.

Буэ, какой смрад! Заклейте ему кто-нибудь рот!

– Я думаю, что это всё же плохая идея. Мне не хочется потом воевать с её семьёй... – голосом гимназиста, получившего низший балл по основному предмету и ждущего порку, заговорил Ромери.

– За место под солнцем всегда приходится бороться, – ответил ему вонючка.

– Это нечестно. В первую очередь, по отношению к Лии... к Лидии.

Ага! Так вот в чём дело! Ромери как-то узнал, кто я, рассказал родне, и они похитили меня, сковав артефактом, лишающим воли.

Умно. Но на самом деле не очень.

У папули на меня настроен маячок. То есть в любой момент может открыться портал, оттуда выйдет мой родитель и спасёт меня.

Правда, я предпочитаю самостоятельно разруливать проблемы. Надолго артефакта похитителей не хватит. Ибо я уже пришла в сознание и внаглую слушаю их разговоры. Скоро смогу пошевелиться, а там уже сниму с запястья вредную побрякушку. Делов на пару минут.