– Мы можем пойти по суше, на своих двоих; говорят, что отсюда до Айа Анна два дня ходу. Там найдем почтовый катер, и капитан Пецерелос, наш знакомый почтарь, подберет нас. Расходы я беру на себя – буду собирать по дороге всякие лечебные травки, растения да молочник, и каждой, что мне встретится на пути с больным ребенком или мужем, я сварганю лекарство, чтобы она помогла своим и дала нам денег… Ты как, сдюжишь? По силам тебе эта дорога?

– А что мне остается делать? Могу, не могу, – ответила Портаитена. – Уж лучше нам вместе возвращаться, так же как и пришли.

И они двинулись в путь. Они все сделали так, как сказала Хадула, разве только задержались немного в пути из-за того, что Портаитена медленно ходила. И надежды Хадулы оправдались. Спустя неделю она вернулась домой не с пустыми руками: благодаря тому, что по дороге она оказывала разные услуги и получала за это вознаграждение, старуха принесла в дом мешок пшеницы, примерно одну оку42 сыра, двух птиц, шерстяное покрывало, которое ей подарили, и еще горсть драхм. Благодаря этой прибыли она щедро заплатила за Портаитену, чтобы та смогла добраться домой.

Амерса хорошо помнила эту историю, так как мать постоянно ее пересказывала. С тех пор прошло двенадцать лет, ее брат все еще в тюрьме, отец недавно умер, Стафис и Ялис так и не вернулись из Америки, младшенький Георгакис43 тоже ушел в море, Криньо подросла, Дельхаро родила еще одну дочку, а она, Амерса, до сих пор так и не вышла замуж.

В темной комнате воцарилась мертвая тишина после того, как кашель и плач девочки так резко прервались. Франгоянну склонила голову и, подперев ее обеими руками, перестала о чем-либо думать. Ей казалось, что ее больше не существует. Даже дыхания не было слышно. Ни малейшего шороха. Ни треска пламени в камине, ни гула, и наполовину сгоревший фитилек лампы светил грустным светом. Маленькая лампадка, стоявшая у иконостаса, потухла, и больше не было видно ликов святых.

Роженица резко вздрогнула и проснулась, нарушив царивший покой.

– Мама, что случилось? – спросила она.

Старуха посмотрела на дочь, и взгляд ее в свете лампы казался зловещим и растерянным.

– Ничего не случилось, – ответила она. – А ты что проснулась?

– Мне показалось, ты что-то сказала… что ты позвала меня, сквозь сон.

– Я?.. Да нет. Тебе это почудилось.