Выдохнув, я нырнул под чей-то кулак, оттолкнул с пути помятого, однако не утратившего пыл вожака и бросился на помощь. Ударил с разбега. Криво, неуклюже — но неожиданно сильно: коротко стриженная башка с хрипом дернулась назад, заливаясь кровью из разбитого носа. Я успел достать падающего врага ботинком по ребрам — и тут же развернулся к остальным.

— Вам что, жить надоело? — рявкнул я, складывая пальцы под Серп. — Порежу!

На этот раз угроза подействовала. То ли у меня был слишком грозный вид, то ли кто-то из «кожано-джинсовых» разглядел вдали городового — нападать они больше не стали. Вожак проворчал что-то, развернулся и припустил по Садовой, а за ним ретировались и остальные. Последним удирал тот, что пытался отобрать у Вернер сумочку, и я с трудом подавил соблазн срубить ему ноги рвущимся с пальцев заклятьем.

Бой закончился. И я, похоже, выиграл, хоть и не без потерь.

— Ты в порядке? — Вернер осторожно тронула меня за плечо. — Больно?

— Жить буду.

Я утер лицо, и на тыльной стороне ладони осталась липкая красная полоска. Кто-то умудрился заехать мне в нос, а я даже не заметил. Прямо как тогда, с Воронцовым.

— Круто дерешься. — Вернер полезла в сумочку. — Это что? Английский бокс, да?

— Всего по чуть-чуть. — Я пожал плечами. — Ты сама-то как? Этот урод тебя не?..

— Я хорошо, — махнула Вернер рукой. — Только платок чуть не порвал, козел… Садись. Будем тебя лечить.

Мы как-то незаметно для самих себя перешли на «ты». После уличной драки все эти «благородия», «сиятельства» и «сударыни» стали ненужными. Я огляделся по сторонам и, не найдя ничего лучше, устроился на капоте «Волги». Вернер тут же принялась меня обхаживать, осторожно промакивая ссадины и царапины платочком. Плетение справилось бы куда лучше… только мне, видимо, все-таки хотелось в полной мере почувствовать себя героем. Так что за магическое лечение я взялся, лишь когда приятные и чуть будоражащие прикосновения прохладных пальцев закончились.

— Дай руку. — Вернер взяла мою ладонь обеими руками и осторожно развернула. — Костяшки разбил… Здорово ты им всыпал, конечно!

— Угу… Надеюсь, хоть это не попадет в газету, — усмехнулся я.

— Ну тебя!

Вернер стащила с шеи платок и принялась перевязывать чуть распухшую руку. Не очень умело — зато старательно.

— Да на фиг эту газету, — пробормотала она. — Ты меня спас, можно сказать.

— Вот как? — Я несколько раз сжал пальцы в кулак, проверяя подвижность. — А часто в твоей профессии… такое случается?

— Если честно — не очень, — призналась Вернер. — Бывало, что приходили пугать, но чтобы вот такое… Только эти-то не за мной пришли.

— Угу. — Я кивнул и на всякий случай огляделся по сторонам. — Нажил себе врагов, ничего не скажешь. Знать бы только — кто?

Хотя догадки определенно имеются.

— Подозреваемые? — Вернер явно уже приходила в себя и вновь натягивала маску матерой акулы пера. — Кто может желать вреда князю Горчакову?

— Вопросы от прессы? — Я улыбнулся и тронул саднящую щеку. — Можно в другой раз? Сейчас я не готов к интервью.

— Как пожелаете, ваше сиятельство. — Вернер поправила ворот моей рубахи. — Мы ведь здесь неофициально… Куда поедем теперь?

— А какие пожелания у сударыни?

— Ну… настрой эти уроды, конечно, подпортили. — Вернер протяжно вздохнула — и тут же посмотрела на меня, чуть склонив голову набок. — А погнали ко мне? Тебе бы сполоснуться.

Даже так? А вечер-то… точнее, день — перестает быть томным.

— И не подумаю отказаться. — Я спрыгнул с капота. — С тебя прохладительные напитки.

— Что-нибудь найдется. Тут недалеко, я покажу.