Все правильно: опасная игрушка, и хорошо, что у молодняка на такое не хватает сил. У ОБЫЧНОГО молодняка. Потому что кое в чем Андрей Георгиевич все-таки ошибся: плетение я запомнил. И, пожалуй, даже смог бы повторить.

Однако куда больше, чем новые заклятья, меня интересовало иное. И лучшего времени спросить я, пожалуй, не найду.

— Кладенец — это, конечно, хорошо, — осторожно начал я. — Андрей Георгиевич, а вы знаете, как справиться с менталистом?

Безопасник хмыкнул и сбился с шага — на мгновение даже показалось, что он споткнулся и сейчас свалится. Но старый вояка умел взять себя в руки.

— Это где ты менталиста нашел, Сашка? — хмуро проговорил он, прищуриваясь. — Да еще и такого, с которым… справляться надо?

— Да это так, на будущее, — не задумываясь, соврал я. — В книжке попалось, что раньше встречались эти, как их… ведуны. Которые всякое умели. И я подумал: против боевого мага всегда можно придумать тактику. А как защититься от того, кто лезет в голову?

— Бывали раньше. И хорошо бы, если только раньше… Помню, под Веной в тридцать девятом такое случилось…

Андрей Георгиевич замялся и с сомнением посмотрел на меня — видимо, думал, стоит ли вообще рассказывать что-то жутковатое и сокровенное еще не оперившемуся пацану.

— Что там было? Менталист?

— Да чтоб я знал, — поморщился Андрей Георгиевич. — Никто эту собаку не видел даже. Как сейчас помню: идем через лес, и вдруг один из парнишек как умом тронулся. Друга, что спереди шел, в спину застрелил… из винтовки, значит. Второго рядом штыком сколол, а потом ко мне повернулся.

— А вы чего? — осторожно спросил я.

— Да чего… — Андрей Георгиевич сплюнул себе под ноги. — Будто много вариантов. Как сейчас помню, какие у парнишки глаза были. Не злые, не веселые даже, как у сумасшедших, — а точно нарисованные, тупые. В разные стороны косили… Так и упал, а винтовку не выпустил.

— Да твою ж… — одними губами выругался я. — А потом?

— Потом еще было — к ночи и под утро. Видать, тот гад сил набирался, отдыхал, скотина такая. Двадцать человек нас тогда было, четверо Одаренных. — Андрей Георгиевич тяжело выдохнул через нос. — Вернулись семеро.

— И что? — Я тряхнул головой. — Получается, никакой защиты нет?

— Да кто ж его знает. Ментальная магия — это тебе не Булаву кидать и не Кольчугу плести, Сашка. Тут и талант особый нужен, и умение, — отозвался Андрей Георгиевич. — Если сам таким не владеешь, то и заклятья не помогут… Видимо, там не столько магия, сколько воля нужна — обычная, человеческая. Я тогда заметил, что пареньки из простых порой лучше дворян держались, хоть в них Дара — ни капли. А крепкие, не дались гаду.

— А как? Как они это делали?

— Да так же, как и я делал, — проворчал Андрей Георгиевич. — Вот что я тебе скажу, Сашка: как бы хреново ни было, у себя в голове — это как дома: только ты хозяин. А другой — гость, и нет у него там никакой воли.

Я молча кивнул. Не то чтобы слова безопасника окончательно меня успокоили, зато теперь я хотя бы знал, что против менталистов тоже можно бороться. Сложно, неуклюже и не всегда успешно — но все же… Разговор закончился. Только мне почему-то безумно хотелось задать еще один вопрос. Последний.

— Андрей Георгиевич… а что вы делали в тридцать девятом под Веной, да еще и с отрядом? — негромко спросил я. — Мы же тогда ни с кем не воевали. Да и вообще, последний раз с Наполеоном только было…

— Да как бы тебе сказать, Сашка, — усмехнулся Андрей Георгиевич. — Война дело такое — сейчас просто не видно. А на самом деле она и не заканчивалась.