— О-о-о… — Костя закашлялся. — Вот уж не думал, что ты в ближайшее время заинтересуешься, откуда берутся карманные деньги… Вообще, об этом лучше спросить Колычева, я в финансовых делах постольку-поскольку…

— В общих чертах, — кивнул я. — Для начала мне хватит.

— Ну, если в общих чертах — у нас немало земли. — Костя на мгновение задумался. — Под Черниговом, где Родовой Источник. Кое-что на юге и в средней полосе, и еще здесь, под Питером. Сейчас это уже не так важно, как во времена молодости деда, но все же. Одна деревня не даст большого дохода, но их наберется с пару десятков.

— Сельское, лесное хозяйство? — уточнил я.

— И то и другое. Кое-какая недвижимость в городе, заводы. Шахты на юге и на Урале.

— Какие?

— Не золото и не бриллианты. — Костя засмеялся и потянулся в кресле. — В основном — уголь и железо, чуть-чуть цветных металлов. Мы обеспечиваем едва ли треть всего машинного производства в империи. Есть и акции других обществ. Понятное дело, капиталы, хотя не такие уж и большие. Сейчас, в двадцатом веке, никто не хранит золото в сундуках.

— Деньги должны работать, — вспомнил я фразу, явно придуманную кем-то до меня. — Это все?

— Какой жа-а-адный юноша, — протянул Костя нарочито старческим и скрипучим голосом. — Нет, это не все, есть еще что-то по мелочи и не по мелочи, но дальше без Колычева я бессилен. Ты мне скажешь, что конкретно тебя интересует?

— Конкретно меня интересует, что конкретно из всего этого принадлежит конкретно мне. — Я посмотрел брату в глаза. — Грубо говоря, система наследования…

— По старшинству, как и во всех цивилизованных странах. — Костя снова заулыбался и подался вперед — похоже, разговор начал занимать его всерьез. — То есть все мне, любимому… Почти все. Умный человек никогда не станет складывать яйца в одну корзину. И даже без завещания деда ты уже формально владеешь кое-какими капиталами, акциями, землями и так далее. Их немного, но на безбедную жизнь хватит. — Костя усмехнулся. — Даже если ты каким-то непостижимым образом испортишь отношения со всем семейством разом.

— Формально? — Я зацепился за не до конца понятное слово. — Что это значит?

— Это значит, что до твоего совершеннолетия, которое, кстати, наступит через полгода, твоим имуществом распоряжается опекун.

— То есть — ты? — наугад бросил я.

— То есть — я. Конечно же, если не передумает дедушка — пока главный все-таки он. — Костя вдруг наморщил лоб. — Сань, я не понимаю — что за вопросы? Тебе… не хватает чего-то?

— Главным образом — понимания, как это все работает, — я пожал плечами. — И степень моего в этом участия. Но теперь стало яснее, спасибо.

— Да не за что! — Костя махнул рукой. — Ты не волнуйся, мы же одна семья. Пока я при делах — обещаю, нуждаться никто и ни в чем не будет… А я помирать пока вроде не собираюсь.

В глазах брата заплясали веселые искорки, и мне в момент полегчало. Серьезный разговор будто покрыл все тонкой корочкой льда — но она тут же растаяла. А я вдруг почувствовал себя не взрослым и вдумчивым князем Горчаковым-младшим, а обычным парнем.

У которого самый крутой в мире старший брат.

— Да ладно помирать — дед сам нас всех переживет. — Я вытянул ноги и чуть сполз в кресле. — Ты не думай, я на твои пироги не замахиваюсь. Всего лишь хочу быть полезным семье, а не просто недорослем, у которого одни развлечения.

— Хочешь попробовать себя в… управлении? — Костя прищурил один глаз. — По-хорошему бы тебе сначала лицей закончить, а потом уже… впрочем, почему нет?

Он явно хотел сказать что-то еще, но вдруг смолк и нахмурился, прислушиваясь. Звук с улицы — на дороге, со стороны ворот — донесся только через несколько секунд, однако почувствовали мы что-то раньше. И почти одновременно.