Через два часа мы выходим из торгового центра с несколькими пакетами в руках. Лекс не реагирует на мое «спасибо». Уперся взглядом в телефон. Вызывает нам такси.

Пока ждем, он сидит на скамейке, широко расставив ноги, курит и плюет на тротуар.

Машина приезжает довольно быстро. Лекс грузит пакеты в багажник, садится вперед и снова утыкается в экран телефона. Так и едем молча, пока таксист не паркуется возле какого-то очень крутого особняка.

— Друг, здесь подожди. Я быстро. И за девчонкой присмотри, чтоб в машине посидела. Я чаевых подкину, — выходит под дождь, слишком громко хлопнув дверью, и через минуту уже скрывается из виду за высоким забором.

Я начинаю путаться в его поведении относительно меня. То дорогое нижнее белье покупает, то «за девчонкой присмотри», будто этой девчонке нельзя лично сказать, чтобы тихонечко посидела в машине. Она же глупая! Не поймет!

10. Глава 10

Лекс

— Лёшенька!

Дергаюсь. За два года я успел отвыкнуть от своего полного имени.

— Алексей! — Мать буквально падает в мои руки. — Господи, ты приехал, — шепчет она, крепко прижимаясь ко мне.

— Это всего лишь твой сын, мам. Не преувеличивай. И вообще-то я иногда звоню, — глажу ее по спине.

— Звонит он… звонит… Пропал на два года! — бьет маленьким кулачком в район поясницы.

— Не плачь. Ты же знаешь, мне сюда путь закрыт. Охрана сказала, отца нет еще. Я заберу кое-что из своей комнаты?

— Ты похудел, — она будто меня не слышит. — Осунулся совсем. Где ты живешь, мой мальчик? У тебя есть деньги? Что ты там ешь? А девушка? У тебя есть девушка? Ты звонил брату? Они тоже совсем не приезжают… — хлюпает она носом.

— Мам, успокойся. Все, что тебе надо знать, я рассказываю по телефону. Остальное — мое сугубо личное дело. Ем нормально, работаю, девушки нет. Я пройду к себе? Не хочу нарываться на отца. Мне сейчас не нужны проблемы.

— Иди-иди… — гладит меня по руке.

Делаю пару шагов к лестнице.

— Алексей, а что с ногой? Ты хромаешь. Тебе нужен врач?

— Нет, мама, не нужен.

И ухожу на второй этаж, пока и правда не вернулся отец. Странно, что меня никак не трогает собственное появление в этом доме. Будто в гости зашел. Да, запахи знакомые, ремонт все тот же, мебель. Спальни наши с братом. Толкаю дверь в его бывшую комнату. Здесь кроет. Только здесь…

Закрыв глаза, стою пару минут, вспоминая, как прятался в его комнате от отца. Смешно было. Мы были совсем пацанами. Позже брату пришлось выгодно для семьи жениться на дочери бандита, и он сменил эту спальню на другую. Но мне нравится именно эта. Она связана с нашим общим прошлым.

Цепляюсь пальцами за круглую ручку верхнего ящичка прикроватной тумбочки. Ерунда всякая валяется. Календарь старый со спортивной тачкой на обороте, ручка, листочки бумаги и зажигалка. Забираю ее, проверяю. Работает.

— Скучаешь по нему? — слышу за спиной. Мама поднялась. — Без вас дома стало так пусто.

— Не ко мне претензии. Отец принял решение исключить нас из вашей семьи и вычеркнуть из наследников. Его право. Я больше ни на что не претендую.

Обхожу мать, иду к себе. В моей комнате тоже все ровно так как было, когда я уходил. Даже футболка все еще валяется на кровати.

В шкафу были дорожные сумки. Достаю и сгребаю в них свои книги с полок под потолком. Я, собственно, только ради них нарушил запрет отца и явился в дом, в котором вырос, и где теперь мне запрещено появляться.

Осматриваюсь и снимаю со стены гитару.

На шкафу, под самым потолком, сидит покрывшийся пылью старый плюшевый заяц с несуразными длинными ушами. Я и забыл, что он там есть. Снимаю, отряхиваю игрушку.