Не успел я договорить, как ощутил острую, ни с чем не сравнимую боль, и не где-нибудь, а в районе правой ягодицы. Вскрикнув от неожиданности, я поспешил обнаружить источник дискомфорта и посмотрел под стол.
Я ожидал чего угодно: от простого мышечного спазма до случайно заблудшей в ресторан дворняги, решившей поужинать мной. Но из-под стола на меня смотрела Варя. В правой руке она сжимала орудие преступление — начищенную до блеска вилку. Левую же сложила в кулак, по обыкновению оставив на свободе средний палец.
— Дрянь! — прошептал я одними губами.

— Сволочь! — так же беззвучно ответила мне Скворцова.

6. Глава 6. Побег

Варя.

Весь вечер я держала себя в руках, выслушивая хамские подколы Добрыни. Я дала матери слово, что буду тихой и вежливой. Жаль, её плешивый Володенька не взял подобного обещания со своего отмороженного сынка. Я до последнего надеялась, что старшему Добрынину хватит мужества заступиться за любимую женщину, но куда там — мужичонка даже не втыкал, насколько обидными были слова его отпрыска. Зато моё терпение рвалось по швам!

Я всё ещё сидела под столом. Благо с моим небольшим ростом это не было проблемой. Ехидно улыбаясь, я продолжала показывать Мите средний палец и довольная собой жалела только об одном, что так и не смогла продырявить зубчиками вилки дурацкие джинсы парня. И кто бы мне раньше сказал, что это так непросто?! В любом случае Добрыне было сейчас, ай, как больно, и это главное!

Дело оставалось за малым — как ни в чём не бывало вернуться за стол. А потому я быстренько вспомнила все уроки по актёрскому мастерству, которые за компанию с Оксанкой посещала на весенних каникулах, и взволнованно прокричала:

— Ой-ой-ой! Я тебя задела, Митюша? Прости, я не нарочно!

Мой голосок был насквозь пропитан глубоким сожалением — не поверить было невозможно! Хорошо, что родители не могли видеть, как ядовито я в этот момент улыбалась пострадавшему!

— Задела? — оскалился Митя, голодным драконом раздувая ноздри. Одной рукой он придерживал белоснежную скатерть, второй — растирал ягодицу в месте моей маленькой мести. — Ты мне ногу продырявила, Скворцова! Совсем крыша поехала?

— Я такая неуклюжая! — пропищала виновато и, наивно хлопая глазками, показала Добрыне язык. — Прости, просто вилка из рук выскользнула!

— Что случилось, сын?

— Митюша, в чём дело?

— А Варя где?

— Что вообще происходит, Варвара?

Родители, наконец, обнаружили мою пропажу, и я поспешила вылезти из своего укрытия наверх. Наспех отряхнувшись и ещё раз театрально извинившись, я заняла своё место рядом с Митей. Сделала глоток приторного сока и, окончательно вернувшись в образ пай-девочки, улыбнулась будущему отчиму:

— Так о чём шла речь, Владимир Геннадьевич? Я всё пропустила…

— Митя хотел узнать точную дату свадьбы, — выдохнул мужчина и, смерив сына укоризненным взглядом, вернулся к ужину.

По всей вероятности, у Митиного отца была вставная челюсть — иного объяснения, зачем Добрынин каждый кусочек пищи монотонно пережёвывал по триста раз, я найти не могла.

— Ого, — деланно удивилась. — А что, уже есть точная дата?

Я всё ещё улыбалась, но с каждой минутой скрывать от окружающих собственную душевную боль получалось всё хуже. Одно дело, строить из себя примерную дочурку на публике, и совсем другое — всё отчётливее осознавать, что происходящее вокруг не сон.

— Нет, нет, — суетливо ответила мама, отчего-то не решаясь посмотреть мне в глаза. Она всё понимала, в отличие от Добрыниных видела меня насквозь, но сегодня я числилась в аутсайдерах.

— Мы с Володенькой никуда не спешим! — промокнув губы салфеткой, всё своё внимание мать обрушила не на меня, а на уплетающего болоньезе обрюзгшего мужика рядом с собой.