— Фрея, кто тебя врать-то научил? — возмутилась тетушка.

«Тоже мне великое дело», — подумала я и ляпнула:

— Арни это.

Глаза у нее округлились.

— Не, не, — поспешила исправиться я, — не врать научил, а написал это он. Думаете, я эти буквы корявенькие не узнаю? Шутит. Вы ж знаете, что у нас с ним отношения не сложились. Ребенок, что с него взять.

На лице тетушки отразилось негодование, она недовольно покачала головой, и я решила, что попытка провалилась, хотя свалить на Арни хоть что-нибудь оказалось жутко приятно.

«Эх, Фрея, в кого ты превратилась?» — Я мысленно хихикнула, продолжая усердно удерживать на лице грозное выражение.

— Задам я его папаше за такое воспитание, — ошарашила меня тетушка весьма воинственным заявлением. — Давно пора заняться этим мальчишкой!

— Не волнуйтесь, — успокаивающе заверила я ее, — сама с ним поговорю. Вот сейчас до лавки дойду и поговорю. Так, что неделю сидеть не сможет.

Угроза была слишком оптимистичной, Арни уже успел меня перерасти, да и силенок у него явно имелось побольше. Тетушка криво улыбнулась, но предупредила:

— Все равно я этого так не оставлю.

Я послушно кивнула. Эта ее любимая фраза обычно означала, что она выбросит проблему из головы, как только окажется по другую сторону двери. Сплетни тетушка обожала и ради них готова была пойти на многое, но тема вдовца-мясника и его непутевого отпрыска обсасывалась соседями вот уже лет десять, поэтому восторга не вызывала. На это я и рассчитывала.

— А ты почему не в лавке? — Тетушка, казалось, впервые обратила внимание на мой внешний вид. — Десять утра, а ты спишь. Святой человек Беон, что вообще терпит такую, как ты.

«Ему не привыкать, у него все такие», — мысленно огрызнулась я.

— Как можно так обращаться с вещами?!

Она наклонилась и принялась выдирать брошенную на пол юбку у меня из-под ног, а я, не желая снова вставать на холодный пол, неуклюже топталась, хоть и старалась не ударить тетушку коленом. Положение ее было устойчивее, потому она и победила.

— Стирать заберу, — недовольно процедила тетушка, подняла с пола «добычу» и ловко свернула ее в аккуратный узел. — Чего ты там прячешь?

— Где? — я тупо уставилась на пол, приподняла одну ногу и проверила подошву.

— За спиной, — нетерпеливо уточнила тетушка.

Я прикинула, куда бы швырнуть кинжал, но вся мебель стояла слишком далеко, а створки я всегда держала плотно закрытыми. Из щелей между ними по ночам выглядывала слишком уж пугающая темнота, мне совсем не хотелось видеть ее, если случайно проснусь. Потом и заснуть не получится, и шевелиться будет страшно, так и придется лежать до утра, натянув одеяло до макушки.

Гор хлама на столе и на полках у меня тоже не было. Я всегда считала это плюсом, мусора меньше, но сейчас моя убежденность стремительно таяла. Брать нечего — хорошо, спрятать что-то негде — плохо. Я тяжело вздохнула, подняла руки и показала кинжал тетушке.

— Ножичек.

— Ничего себе ножичек! — Беспокойство в ее голосе перемежалось с возбужденным интересом любителя сплетен, которому наконец подкинули свежатинки. — Ты откуда его взяла?

Я вздохнула. Хотелось бы сказать, что нашла, но тогда уже через час половина жителей Хюрбена перероет указанное место в поисках клада. Эх, на старое поле, что ли, ткнуть, пусть заодно вспашут? Хозяева обрадуются, отблагодарят. Хорошо, если не палкой по шее.

— Где-то я его видела, — добавила тетушка с хитрым прищуром.

— Может быть, и видели, не секрет. — Я легкомысленно пожала плечами. — Это хозяйский. В смысле — мясника. Он им часто хвастается, да почти на каждый праздник с собой на поясе приносит.