Кому бы ни принадлежал голос, отдавший распоряжение, разобрать устроенную в проходе свалку, ему подчинились мгновенно и беспрекословно. Фарнская братия в медицинских костюмах засуетилась, тот, что пытался меня заткнуть, извинился и спросил, куда убрать груз. После все похватали коробки и кейсы, и дружненько потащили кто в медотсек, устроенный на яхте, видимо, специально для этого рейса, кто к остальным грузам. Я молча прошлась за ними и проверила крепление всего, что фарны притащили на яхту.

Меня беспокоило то, что время на сканирование притащенного мне никто не выделил. По правилам я должна была сначала все проверить, а потом уже давать разрешение грузить все по местам. Утешало лишь то, что отправка капсулы с паралитиком в космос как способ убийства, было слишком дорого и слишком сложно. Следовательно, имело место нечто другое, и можно было надеяться, что ничего взрывающегося или самовоспламеняющегося на борту быть не должно.

Особенно тщательно я проверяла крепления капсулы с мужем нанимательницы. И вот здесь мне никто не собирался мешать. Наоборот, дерганный фарн, представившийся Эрсом Этерелли, приставленный сопровождать больного, нервно попросил закрепить ее получше, чтобы капсула однозначно не смогла ни при каких условиях сорваться с отведенного ей места. Сам он опасался не справиться. А потом еще вдобавок попросил помочь ему с креплением пары медицинских приборов, которые должны были постоянно находиться рядом в помощь работе самой капсулы. Он меня так замучил, что я уходила из медотсека с чувством глубокого облегчения и уверенностью, что где-где, а уж там точно все останется на местах, даже если я столкнусь с астероидом.

Старт прошел как по маслу. Пилотируемый корабль был новой, мощной, современной и супернавороченной яхтой. Послушной и верткой. В отличие от тех жестянок, на которых я летала после окончания академии. Управлять ею было одним сплошным удовольствием. Она отзывалась, казалось, на малейшее движение моего мизинца, охотно подчиняясь и покорно ложась на заданный курс. В какой-то миг, уже готовясь прыгнуть в гиперпространство, я поймала себя на смешной мысли, что вот-вот получу технический оргазм от управления кораблем. Широко ухмыльнувшись своим дурным мыслям, я отправила предупреждение о гиперпрыжке единственному члену своей команды и начала отсчет.

Я не ожидала увидеть фарна в рубке управления яхтой, но он приперся ко мне спустя всего десять минут после того, как мы вошли в гиперпространство. Поставил у моего левого локтя на угол панели управления большую термокружку и без приглашения уселся в соседнее пустующее кресло:

— А ты молодец! — выдохнул, отхлебнув из собственной кружки, родной сестры той, что стояла у моей руки. — Не ожидал! Готовился стабилизировать состояние пациента сразу после перехода в гиперпространство, а ты прыгнула так, словно сделала шаг на паркете! Даже нескольких секунд дестабилизации работы капсулы не случилось! Теперь понимаю, почему на этот рейс наняли именно тебя! Ты профи!

Недаром говорят, что женщины любят ушами. Несмотря на мою, вновь поднявшую голову паранойю и подозрительность, мне сделалось приятно от похвалы, на душе потеплело.

— Спасибо, — сдержанно отозвалась я. — Меня для этого и нанимали. Чтобы звездолет дошел до цели путешествия как по маслу. Но все же, несмотря на весь мой профессионализм, не стоит оставлять своего пациента надолго без присмотра, — намекнула я на то, что фарну стоило бы убраться восвояси.

Медик проигнорировал намек. Благостно усмехнулся тонкими, едва заметными губами, характерными для его расы, поднял кружку, словно салютуя мне, отпил из нее, а потом продемонстрировал коммуникатор на запястье: