Рядом послышалось покашливание, и на скамью напротив плюхнулся худощавый юноша в расстегнутом сером камзоле. Он сложил перед собой локти и уставился на девушку.

Морвен не сдержала улыбки при виде длинной угольной пряди волос, упавшей ему на лицо от неловкого движения:

– Няня говорила, что, если волосы закрывают глаза, можно окосеть. Ты разве не слыхал, Ниар?

Лицо юноши озарила широкая улыбка:

– Слыхал, но я слежу за тем, чтобы мои глаза смотрели в одну сторону, – он продолжал ухмыляться, – особенно, если они смотрят на красивую девушку.

Морвен подавила желание хорошенько стукнуть его. Он тут же посерьезнел:

– Скажи, что слухи врут насчет тебя.

Она сделала вид, что не понимает его и принялась за рагу.

– О чем ты?

Ниар приподнял ладони и хлопнул ими по столу:

– Ты знаешь, о чем. О твоей помолвке.

Глаза Морвен весело сверкнули.

– Ты не желаешь мне счастья?

Юноша побледнел, но постарался справиться с собой.

– Как никто в наших краях. И все же… О чем говорили твой отец и лорд Бриан? Разве они не скрепили вчера брачный договор?

Девушке хотелось еще немного подразнить его, но он так умоляюще смотрел, что она не выдержала и рассмеялась:

– Я не тороплюсь замуж. И тебе следует устыдиться своих вопросов, учитывая, как давно ты знаешь меня.

Он медленно кивнул, обдумывая ее слова.

– Да, но ведь ты девица благородных кровей и любой лорд Топкой долины…

Девушка закатила глаза:

– Умоляю, остановись. Иначе я запущу кружку тебе в голову.

Ниар, глядя на ее улыбающееся лицо, выдохнул:

– Просто, – небрежно заметил он, – твое замужество здорово подпортит нашу дружбу. Понимаешь? С кем я буду исследовать местные рощи и шутить над соседями, плавать в лодке? В солнечные дни, конечно…

Морвен смотрела на него понимающе. Ниар хотел жить так, будто им не угрожала опасность каждый день, будто ингларцы не испытывали липкий страх перед темнотой и неизвестностью.

Она одна могла безопасно передвигаться по долине, не боясь внезапного нападения. Отец умолял ее не рассказывать об этом никому, чтобы избежать подозрений. Иначе перепуганные люди могли бы неверно истолковать столь невероятное везение. Они даже не подозревали, какую цену предстояло ей заплатить, да она и сама не знала.

Ни о чем не подозревал и Ниар, хотя иногда ей хотелось открыться ему. Он был единственным, кому так хотелось довериться, но отец взял с нее обещание, и ей приходилось слушаться.

Кое-что объединяло их: ее растил отец, а у него осталась матушка, которую он очень любил. Мать Ниара владела ткацкой лавкой, где с утра до вечера пряли шерсть, кроили ткани и шили отменную одежду. В лице Анвин, окаймленного такими же угольными волосами, как и у Ниара, читалось благородство. Говорили, что она была незаконнорожденной дочерью элмаркского купца и знатной госпожи при королевском дворе, но достоверно не знал никто.

Тэлфрин уважительно отзывался о ней, как об успешной женщине с деловой хваткой, но все же родство с элмаркской знатью не делало ее ровней в его глазах. Морвен это тоже понимала, как и все вокруг, и многим было любопытно, к чему приведет странная дружба сына богатой ткачихи и дочери властелина Блэрхайда.

Сам Ниар, с тех пор, как они познакомились с Морвен, долгое время не проявлял к ней никаких особых знаков внимания. Детьми они купались в местном озере, катались на лодках, строили уютные домики на ветвях деревьев, забирались в соседские сады за грушами или бегали с другими ребятишками.

Дружба Морвен и Ниара казалась легкомысленной забавой, пока им обоим не исполнилось по одиннадцать лет, а природа не дала о себе знать. Фигура Морвен становилась все более округлой и женственной, тогда как Ниар был ниже ее на голову и говорил смешным звонким голосом. Изменения во внешности подруги смущали его, и он отчаянно желал стать мужественнее ради нее.