Что-то неуловимо изменилось в его внешности, вызывая во мне острое чувство déjà vu. И чувство это не было приятным.

– Мистер Сильвер? – практически не стуча зубами, спросила я.

– Да? – улыбнулся мне мужчина, а я поняла, что с ним было не так.

– У вас, кажется, ус отклеился?

– Где? – он отдёрнул руки и принялся лихорадочно ощупывать лицо. Причём потерянный ус он искал почему-то на бороде. – Ах, ус, – всё-таки нашёл он искомое и приставил недостающий кусочек растительности на место, а потом прижал пальцем, чтобы зафиксировать. – Это дети!

– Какие дети? – опешила я.

– Мои, – испуганно сказал Эндрю.

– И как их зовут? – зачем-то спросила я.

– Карина? – вопросом на вопрос ответил Сильвер. – Да! Карина вчера баловалась, и в порыве игры сбрила мне левый ус. А я не могу позволить себе сменить имидж, в моей профессии стабильность – залог успеха, – с каждым словом уверенней и уверенней говорил мужчина.

– Значит, Карина, – протянула я.

– Это совсем не то, что вы подумали! – заверил меня Эндрю. И такой у него был честный взгляд, что я сразу вспомнила, где слышала это имя.

– Карина большая баловница, – ответила ему я. – Только вот никогда не думала, что в кабаре работают несовершеннолетние! Сколько же вам лет, мистер Сильевер?

«Мало того, что бабник, так он ещё и извращенец! Это надо придумать – брать бритву с собой в постель. Острых эмоций ему, что ли, не хватает?» – подумала я. Потом представила вчерашнюю блондинку в объятьях Сильвера и прикусила язык от злости.

Кажется, теперь я в полной мере познала ревность. Только почему Сильвер? Уж лучше бы я влюбилась в одного из сыновей миссис Биджброук. Ни один из них никогда не дал бы подобного повода. Хотя бы потому, что ни одной нормальной женщине не нужно было такое сомнительное сокровище! 

Эндрю открыл рот, чтобы соврать мне очередную глупость, но тут на палубу поднялся Гарельски и заметил отсутствие гостьи и нехватку ограждения.

– … моя дорогая, что случилось?! – услышали мы с Эндрю и одновременно повернулись на крик.

Серж стоял наверху баржи, в руках его был начищенный серебряный поднос с чаем, от которого отражалось утреннее солнце и не давало мне толком рассмотреть выражение его лица.

– Детка?! – копируя интонацию певца, заорал какаду.

Гарельски бросил на столик поднос, и я смогла рассмотреть подлую птицу. Жофри вольготно устроился на плече у Сержа и, судя по всему, не собирался никуда улетать. Потому что когда владелец баржи спешно спускался по лестнице вниз, только крепче вцепился когтями в его синий пиджак.

– Боже мой, как же так? – влетел на нашу площадку Серж. – Но что я вижу, мистер?

– Сильвер, – представился Эндрю, поднявшись на ноги. – Эндрю Сильвер.

– Мистер Сильвер, вы спасли нашего ангелочка! – обнял Гарельски мокрого Эндрю, – Идёмте, идёмте же скорее ко мне, я дам вам полотенце! – и он подхватил меня под мышки, уверенно ставя на ноги.

Мои ноги были не готовы принять вес собственного тела и предательски задрожали. Я пошатнулась и рухнула бы на каменную мостовую, если бы не Сильвер, который очень вовремя обулся и подхватил меня на руки.

– Куда нести? – поинтересовался этот наглый враль то ли у меня, то ли у Сержа.

– А вот сюда, пожалуйста, – поманил его на баржу Гарельски.

Я никогда не страдала лишним весом, но и пушинкой не была. Поэтому ноша Сильвера была существенной. Когда он нёс меня по деревянному настилу между водой и судном, его немного качнуло. Я попыталась вырваться из его рук, а он лишь крепче прижал меня к себе и сжал зубы. На виске его проступила вена. Но вместо жалости, я ощутила злорадство.