Позволить себя тащить наверх я не могла, потому что мы вполне могли снова оказаться в грязной воде. Видя упорство моего носильщика, к тем же выводам пришел и мистер Гарельски. Чтобы спасти меня от повторного купания, он показал Эндрю маленькую дверь в каюту на уровне мостков, а затем открыл её, позволяя войти.

Это была уютная спальня, гардероб и, судя по заваленному бумагами письменному столу, кабинет одновременно. Сильвер сгрузил меня на немного протёртое от старости кресло в уголке каюты и огляделся, ненадолго задержав взгляд на фотографиях на столе.

Серж вошёл следом, достал из-под кровати корзину с аккуратно сложенными полотенцами, одно дал мне, а второе протянул Сильверу. Пробормотал что-то о необходимости горячего при переохлаждении и удалился наверх за чаем, оставив нас с Эндрю наедине.

– Значит, вы остановились у дедушки? – не сомневаясь в ответе, сказал мужчина.

– В какой-то степени, – подтвердила я, раздумывая, можно ли считать нового жениха бабули своим дедом.

Дверь в каюту снова открылась, Серж принёс нам чай, а вместе с ним и новости.

– По набережной ходит патруль, опрашивают владельцев судов. Ищут кого-то, – поставил Гарельски поднос напротив меня. – Интересно, что такое произошло?

– Что? – подал голос стыдливо притихший на его плече какаду.

– Мэгги, мистер?

– Ах, да, что это я! Серж Гарельски, к вашим услугам! – пожали мужчины руки.

– Мэгги, – повторил Эндрю, – Мистер Гарельски, я вынужден немедленно оставить вас. Дело в том, что у меня назначена встреча с клиентом на десять, а до неё ещё необходимо привести себя в порядок, – скромно развёл он руками.

– Конечно, конечно, дорогой сэр! – закивал Гарельски. – А полотенце возьмите с собой! – щедро разрешил он Эндрю.

– Не стоит, – улыбнулся Сильвер, сверкнув белыми зубами из-под приклеенного уса, и покинул судно. ­­– До встречи! – крикнул он нам на прощанье.

Я медленно отёрла лицо, ощутив приятный цветочный запах мыла, идущий от чистого полотенца.

«Нет уж, больше никаких встреч!» – решила я и энергично растёрла волосы.

– Какой приятный молодой человек! – заметил Серж, протягивая мне бокал с чаем. – Только, Эванжелина, я не понял, почему он зовёт вас другим именем?

– У мистера Эндрю есть некоторые отклонения, – доверительно сообщила я Гарельски. – Это не лечится.

– Не лечится, – подтвердил попугай.

– Надо же, – отхлебнул Серж чаю, – а с виду такой приличный…

Набережная реки Алоны, то же время

Мистер Харрис, мокрый с ног до головы, а потому привлекающий внимание прогуливающихся по утреннему Бриджу туристов, торопливо поднимался по каменным ступеням набережной. Рубашка и брюки неприятно липли к телу, правую ногу он, кажется, успел натереть до самой кости, но даже это ощущение было сущей мелочью, по сравнению с тем, каким идиотом он выглядел в собственных глазах.

И не только в собственных.

Дэвид раздражённо дёрнул шеей. Провальный вечер пятницы плавно перетёк в такую же бестолковую ночь, чтобы продолжиться в субботнее утро. Вчера, после возвращения в дом Сильвера, который уже некоторое время был временным пристанищем молодого полицейского, Харрис долго не мог заснуть. Следствию катастрофически не хватало информации, аналитики ломали голову, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, но адрес салона ничего не дал, а парочка на велосипеде будто бы испарилась.

Поиски этих двоих напоминали ловлю чёрной кошки в тёмной комнате, поэтому, когда он увидел патруль, мирно беседующий с владельцем одной из многочисленных барж на набережной недалеко от места преступления, то только досадливо скривился, ненароком вспомнив своё недавнее приключение.