Я резко отлепилась от ствола, сделала шаг. Ребра отозвались болью, в глазах потемнело. Я пошатнулась и осела в траву. Выдохнула, со свистом втянула новую порцию воздуха: прохладного, ароматного вкусного.

Орсо всегда любил остановиться на минутку, даже если был очень занят, вдохнуть полной грудью. Он называл лесной воздух «дыхание чащи». Говорил, что оно целебное, придает сил. И по нему сразу ясно, в хороший лес ты попал или в недобрый.

Медленно опустившись на землю, я легла в траву. Скорее, упала, но то мелочи.

Сочные толстые стебли теперь касались моей щеки, земля холодила ноющие ребра.

Над головой шумели листья деревьев, а высоко-высоко плескалось голубое небо.

«Если слишком долго всматриваться в него, кажется, что утонешь», – вспомнились слова Орсо, а глаза наполнились влагой. Нет, это все из-за ребер. Проклятых ребер. Я попыталась хохотнуть, о тут же сморщилась от боли.

Уже третью осень я встречала без Орсо, а все никак не могла привыкнуть. Глупый старик! И чего его понесло в то ущелье? Ягод и на этой стороне леса навалом. Может не такие сочные, как на солнечном склоне, не такие сладкие.

Орсо накрыло обвалом, а я с тех пор никаких ягод есть не могла. Они казались мне крохотными капельками крови, что разбрызганы по зеленой листве.

Егерь-отшельник воспитал меня, заменил собою мать и отца, братьев и сестер. Он играл со мной, когда я была малышкой, учил делать луки и охотиться, выслеживать зверей, искать яйца в гнездах. Я забиралась на самые макушки и находила самые крупные яйца. Орсо ругался, а я лишь весело смеялась и показывала ему язык, сидя на ветке. После, когда спускалась, получала по ушам, ревела, а потом мы мирились и отправлялись обедать вареными яйцами.

Ох потешался бы надо мной Орсо, сглупи я так с вепрем при нем. Еще месяц бы вспоминал, что упустила добычу, да еще и бок подставила.

Я прямо слышала его насмешливый голос в голове: «Леди Райяна на бал, видно, собиралась, а тут лес и дикий зверь вместо принца!»

Так-то он меня «Рай» звал, но стоило оплошать, сразу «Райяна». Вот ведь! Хоть и сам выбрал такое вычурное имя мне…

Бок прострелило болью. Я тут же схватилась за него руками. Повезло еще, что зверь молодой, не отрастил клыки, а то красовалась бы сейчас отличная дыра в моей шкурке.

Слезы остановились сами собой, оставив две мокрые дорожки на щеках. Ветер холодил их, но это было приятно.

Проклятая осень с ее хандрой!

Казалось, пора бы уже… Что? Забыть? Или смириться. Но вот же, не получалось!

Я заставила себя подняться, собрать по дороге растерянное оружие и вернуться домой.

Еще на подходе к хижине я уловила запах дыма.

Скверный день! Неудачная охота, да еще в дом кто-то забрался.

Укрывшись за ближайшими деревьями, я принялась наблюдать. Хижина Орсо, а теперь моя, стояла прямо посреди леса. Заросли лишь на несколько метров отступали от бревенчатых стен. А поросшая бурым мхом крыша сливалась по цвету с листьями соседних деревьев.

Внутри определенно кто-то был, зажег огонь в лампе, распалил очаг. Я замерла, приготовившись к ожиданию. Мне было не привыкать. На охоте порой приходилось по нескольку часов сидеть без движения, наблюдать.

Но долго мне ждать не пришлось. В окне мелькнула сгорбленная тень и я со спокойной душой направилась к дому.

– Фрин! Тебя не учили, что хозяйничать в чужом доме неприлично? – спросила я, переступив порог.

В хижине было непривычно тепло и уютно.

Облаченный в бесформенную хламиду старик хмыкнул. Почесал узловатым пальцем подбородок, спрятанный в длинной седой бороде. Еще раз хмыкнул.