Именно отец, используя обтекаемые фразы, рассказал мне, что правители трёх королевств были смещены, и только Дарай и Абария избежали этой участи. Он же и сокрушался о том, что Державы поступили неблагоразумно, оставив нашего короля на прежнем месте, ведь Абария первой поддержала узурпатора, вложив в его планы большую часть королевской казны.

Что же, подобные речи могут быть пресечены казнью… как хорошо, что отец обучал меня наравне с братом, и я в состоянии разобрать его намёки. Однако раньше я понимала стремление отца научить меня — таким образом он стимулировал брата, а сейчас… Даже когда я вступила на службу к её высочеству, папа продолжал вести со мной подобные беседы.

Мои родители — невероятные люди. Отец, Карл, будучи кузеном короля, всё же предпочитал жить вдали от дворцовой суеты. Мать, Левистина, — маркиза из Дарая, между придворной жизнью и собственными увлечениями выбрала второе, потому всё свое детство я провела в нашем собственном «дворце». Хотя грамотные люди и назвали бы наш дом поместьем, я всё же запомнила его именно как Дворец — сказочный и прекрасный, с огромным садом и сотней невероятно красивых бабочек.

Времена моего детства были самыми лучшими, однако леди моего статуса рано или поздно всё равно будут приглашены ко двору.

И меня пригласили, приказав стать фрейлиной её высочества Эвелин. Впрочем, этот статус, как и сама принцесса, мне приятны, я люблю её высочество как родную сестру и готова всю жизнь служить ей.

Эвелин замечательная — нежная, добропорядочная, учтивая и праведная. В моих глазах она словно ангел, даже внешность её под стать: белокурые вьющиеся локоны, голубые глаза, маленькое аккуратное личико с идеальными чертами, — действительно ангел. Стоило ей улыбнуться, и мир вокруг таял, королевский дворец переставал казаться мне столь жутким и грязным.

Она идеальна во всех отношениях… И как счастлива я была, что судьба связала меня именно с ней, ведь она не давала мне утонуть в болоте придворной жизни.

Всё стало гораздо легче, когда мы отправились в пансионат.

Поначалу я не могла привыкнуть к ограничениям, к жизни вдали от родителей, мне было сложно ухаживать за собой самостоятельно, даже несмотря на то, что монахини всегда помогали нам с принцессой. Вскоре я привыкла к подобному укладу, к запретам. Возможно, я повзрослела, но я больше не лезла на яблоню, не играла с псом в траве и не бегала по коридорам.

А дни были заполнены учёбой: из нас воспитывали настоящих леди, достойных представительниц королевства, нас обучали этикету, расширяли наши знания в области искусства, музицирования и прочих направлениях, подобающих девицам нашего положения.

Нас действительно великолепно выучили — наши манеры были безукоризненны, наши знания были глубоки, а иностранные языки — идеальны.

И всё-таки я занималась учёбой не целыми днями, в отличие от её высочества. Мне не было дозволено посещать её занятия, связанные с бытностью принцессы и будущей королевы, и тогда я помогала сестре Филоне в лекарской при монастыре, куда приходили страждущие, ища помощи у послушниц господних. Листала её справочники по целительству, штудировала монастырскую библиотеку, где мне часто попадались книги, наверняка неодобренные нашим господом.

Несмотря на то, что богов в мире было несколько, главным мы считали лишь Ро, бога Жизни и Плодородия, ему и служили. Некоторые выбирали себе других покровителей: Юаро, бога Войны, Геберду, богиню Лесов, Стахора, бога Вод — и всё же все они считались младшими, у них было меньше храмов, меньше последователей.