Я буквально считаю секунды, поглядывая на настенные часы, и мне кажется, что стрелки застыли, не двигаясь.

Я слышу только тиканье и шелест перелистываемых страниц, пока Толмацкий читает договор, и стук стакана о деревянную столешницу, когда он прихлёбывает из бокала и ставит его обратно.

Весь этот странный день с самого утра и до этого момента кажется мне бесконечным, застывшим одной глыбой, и я уже боюсь, что он никогда не закончится.

— Ну что же, всё верно, — наконец-то заключает мужчина и кладёт бумаги на стол. — Надо подписать. Только у меня нет ручки, пойду принесу, — встаёт он со своего места, и я с облегчением про себя выдыхаю.

Ну всё, пронесло.

Толмацкий выходит из комнаты, и я наконец-то расслабленно откидываюсь на спинку дивана. Всё закончилось. Всё хорошо. Сколько я здесь провела времени? Десять минут? Полчаса? Час? И тут, взглянув снова на циферблат, я понимаю, что я здесь просидела больше часа.

Уже полночь.

— Ну что, детка, может быть, развлечёмся? — вдруг слышу я вкрадчивый голос над самым ухом за спиной и вздрагиваю от неожиданности.

Как он сумел так незаметно вернуться?!

А Эльдар уже совсем рядом, и я чувствую его пальцы у себя на плечах.

— Какая хорошенькая куколка, хочу тебя трахнуть, — бормочет он, и я пытаюсь вскочить, вырваться из его цепких пальцев, но оказывается, это не так-то просто: он очень крепко держит меня.

— Оставьте меня! Я не хочу, — пытаюсь закричать я, но почему-то из горла у меня вырывается какой-то неубедительный мышиный писк.

— Да брось, все вы хотите, — хихикает он противным смехом, и я наконец-то вскакиваю на ноги с проклятого дивана.

Надо бежать поскорее из этого проклятого дома, как меня вообще угораздило здесь оказаться?!

Я делаю шаг, и тонкий каблук моего новенького лабутена увязает в густом ворсе ковра, и я лечу с размаху прямо на пол! Падаю, ударившись затылком о мягкий ковролин и последнее, что я вижу, это оранжевое пламя камина на уровне моих глаз…

— Ну вот и отлично, сучка, — слышу я, очнувшись, глухое бормотание где-то над собой, и пытаюсь понять, где я.

Фокусирую взгляд и вижу над собой мутное бессмысленное лицо мужчины, к которому я приехала час назад, чтобы отдать документы. Только теперь я лежу на полу с задранным вверх платьем, а его потные руки шарят по моему телу, и я чувствую, как его пальцы пробираюсь у меня между ног, протискиваются, делают мне больно…

— Пожалуйста, не надо, — шепчу я севшим от страха голосом. Пытаюсь пошевелиться, сбросить его с себя, но тяжёлая туша придавила меня намертво к полу.

Не даёт мне вздохнуть… Эльдар дышит мне в лицо прогорклым перегаром, и его кислый язык елозит по моему лицу, слизывает алую помаду с моих крепко сжатых губ…

Как это всё ужасно и бездарно! Неужели весь это день закончится тем, что меня просто оттрахает какой-то первый попавшийся обдолбанный урод?! Этого не может быть!

Я не замечаю, как слёзы обиды текут у меня из глаз, пока тяжёлое пьяное тело прижимает меня всё сильнее и сильнее к полу… Его пальцы пытаются найти и расстегнуть хитрые крючки моего корсета, это всего лишь вопрос времени.

В конце концов, тонкий шёлк так легко порвать…

Звать на помощь бесполезно, мы одни в этом огромной гулком доме, а мои слёзы и мольбы только подзадоривают это пьяное чудовище:

— Не плачь, сучка, тебе понравится. Как ты больше любишь? А может быть, ты хочешь в попку? Ну так я сделаю всё, как ты хочешь, киска, только скажи, — уже резким движением переворачивает он меня на живот, и я чувствую, как мужчина больно отодвигает и рвёт ткань моих трусиков, чтобы оголить мои ягодицы.