Кроме этой лавчонки и основного производства в здании базировалась кулинарная линия, а сбоку прилепился ресторанчик «Эльфийский башмак». Поговаривают, это название – весточка некому милорду, умевшему путешествовать во временах и пространствах одной лишь магией (не то что мы, суровые технари); милорд, мол, утверждал, что эльфы не ходят в шёлковых башмаках и что эльфийских башмаков вовсе нет в природе.

Ещё тут был магазин эльфийской канцелярии (нервущийся скотч, баснословной цены карандаши, выточенные из намагниченного эбонита, искрящаяся щебневая бумага и прочие цацки).

Но главным, конечно же, был Подарочный отдел. Там мастерили подарки, туда приходили заказы, там же хранили посылки, мешки и коробки, готовые к отправке. Поднимаясь на чердак, мы прошли мимо входа в цех, и, конечно же, втроём залипли у огромных резных дверей. Изнутри неслись одуряющие запахи воска, скотча и горячего печенья. Стучало, тренькало, звенело, стрекотало… Прямо в морду Ракушке из дверей вырвался сноп разноцветных искр. Дракониха чихнула так, что случившийся мимо эльф в полосатом колпаке отлетел к потолку. Замахал руками, погрозил ей пальцем и нырнул в цех, волоча за собой гирлянду сине-зелёных огней.

– Пошли, пошли, – поторопил я друзей. – Всё равно нас не пустят. Отыщем лекарство Ракушке, и на базу.

Кушка кивнула и потащилась наверх. Веник вздохнул и принялся карабкаться следом. Я тоже – но перед тем ещё пару секунд поглядел в щёлку меж кованых створок, вдыхая концентрированное праздничное волшебство.

– Эй, шуруй!

– Иду, иду.

***

Пока мы с Ракушкой договаривались с эльфами насчёт цены за лечебный травяной сет, Веник куда-то отлучился. Я не особенно волновался: большой мальчик, авось, справится сам. Как оказалось, справился! Да ещё как! Уж не знаю, с кем договорился мой напарник (а он всегда умел проворачивать такие вещи), но – нас всё-таки пустили в Подарочный цех.

Это было нечто: очень просторная, бардачная и крайне странная комната. Ракушка просто обалдела от звона и лязга. Я вертел головой, как малолетка в магазине игрушек. А Вениамин на удивление вёл себя так, словно пришёл в собственный дом.

– Откуда такая фасонистость? – тихонько дёрнул я его за рукав.

– А тут только так и надо. Запомни: мы – инспектора от Фуфур.

Всё понятно. Венька зарекомендовал нас как местных надсмотрщиков от этой сумасшедшей фабрикантки. И прокатило же!

– А Ракушка тогда кто? – шёпотом спросил я.

– Для устрашения!

***

В цеху работали эльфы-инженеры и эльфы-кондитеры, эльфы-декораторы и эльфы-электрики, эльфы-стеклодувы и эльфы-су-шефы… Огромный общий стол посредине был завален проводами, гирляндами, рулонами упаковочной плёнки, свёрлами и дрелями, уставлен плошками клея, коробками скрепок и кружками с остывшим чаем.

Высокие окна тоже загромождали свёртки и пакеты, повсюду жужжало, звенело и тренькало, крутились шестерёнки, лязгал типографский станок с праздничным выпуском газеты «Междумирье» меж гигантских челюстей с чернилами, шуршал конвейер, с которого горкой скатывались завёрнутые в непромокаемую плёнку плитки пастилы…

Всюду сновали эльфы в разноцветных длинных колпаках и розовых очках в роговой оправе. Все они то и дело подтягивали до подмышек длинные, не по размеру полосатые носки с узорами из скандинавских мотивов и лопотали что-то на своём эльфийском языке с налётом цехового жаргона.

«Ца-ца-ца», – разбирали мы чаще всего.

А надо всем этим, в полутьме огромного сферического потолка, порхали искорки снега, серебрились покрытые инеем ветви остролиста и переливались крошечные гирлянды цветных праздничных огней. Это была очень, очень странная комната. Комната-детство, комната-гипноз.