Вскоре мы говорили в полный голос, смеялись, а после того, как Юра закончил свою страшилку резким: «Отдай своё сердце», девчонки даже взвизгнули.

Неожиданно включился свет.

— Это что за безобразие? А ну быстро по местам! — раздался строгий женский голос. Проморгавшись после темноты, мы разглядели Ирину Ивановну, биологичку, нашу вторую сопровождающую.

— Нарисовалась, не сотрёшь, — прошипела мне на ухо Катя.

Парни стали выбираться из кроватей, а Ирина Ивановна продолжала выговаривать:

— Я ещё не поверила, когда Лариса Германовна на шум пожаловалась!

Вот кто нас сдал. Воспиталка старшего отряда. Кажется, «Шапокляк» её прозвали не из-за имени.

— Не забудьте забаррикадироваться, — сказала я Артёму.

— Надо и раньше было, — со вздохом ответил он.

— Умная мысля приходит опосля, — сказала Катя.

Ирина Ивановна пропустила парней и вышла последней. Мы растащили кровати, и перед тем, как лечь спать, поставили к двери, открывающейся внутрь, три тумбочки одна на другую.

8. Глава седьмая. По порядку на зарядку

Баррикады из тумбочек пригодились за ночь целых три раза. Первый — минут через десять после того, как мы улеглись. Ещё никто толком не заснул. То от одной кровати, то от другой раздавался скрип пружин: девчонки ворочались, устраиваясь поудобней. Стук двери о преграду услышали все.

— Вот я кому-нибудь уши пообрываю! — крикнула Катя.

— Девчонки, давайте их самих измажем, — поддержала Света, уже подошедшая к двери.

С улицы раздалось приглушенное ржание и топот ног, как табун пробежал. Интересно, они всем отрядом ходят или от двоих столько шума?

Светка вернулась к себе и пробормотала, отчаянно зевая:

— Нужно ещё немного подождать… Сейчас другие отряды перемажут и на обратном пути к нам заглянут.

Мы старательно ждали, прислушиваясь, и сами не заметили, как заснули. Разбудил шум сдвигаемых по полу тумбочек. Резко скрипнула кровать Кати, она встала, двинувшись к двери со словами:

— Держите меня семеро, я точно сейчас их прибью!

— Подожди, я с тобой, сейчас шлёпки найду! — крикнула Галка.

Вновь раздались смешки и топот, на этот раз, кажется, желающих потратить на нас свою зубную пасту было меньше. Девчонки придвинули тумбочки вплотную к двери и вернулись к себе.

Третий раз проникнуть к нам попытались перед рассветом. Ночная мгла понемногу рассеивалась, уступая место серому сумраку. Меня разбудил писк комара над ухом. Отмахнувшись, открыла глаза и замерла. Тоненький лучик света от висящей над террасой лампочки проникал в щель между дверью и косяком. Щель медленно расширялась, кто-то снаружи осторожно сдвигал нашу баррикаду. Мне почему-то стало не по себе. Стараясь не шуметь, благо моя кровать оказалась не такой расшатанной, как у остальных, повернулась к Кате. Потянулась и потрясла подругу за плечо, чуть не свалившись на пол. Шепнула:

— Они опять пришли.

Катя открыла глаза и тоже увидела полоску света. Она приподнялась на локте и рявкнула:

— Чижов, собачья отрава. Ты не Чижик, ты дятел! Задолбал!

После чего, посчитав свою миссию выполненной, повернулась на другой бок и сонно засопела. Я же вновь легла лицом к входу и уставилась на полоску света. Послышались тихие шаги, подумала сначала, что показалось, но полоска перестала расширяться. Понемногу глаза стали слипаться. На грани яви и сна, поняла: это был не Чижик и не его друзья. Но кто? Додумать не успела, заснула.

Горн зазвучал неожиданно и резко, заставив вздрогнуть и чуть не свалиться с кровати. Появилось кровожадное желание залезть на столб и сломать громкоговоритель. После горна заиграли весёлые детские песенки, по степени вызванного раздражения его превзошедшие. Так чувствовала не только я.