– Кидать камни, в этом что-то есть. Биться в двери и кидать камни.

– Но ломать ничего не надо. Имейте в виду, мы под камерой. Вон посмотрите, справа на Замке, для нас слева будет от входа, ну вон сверху, куда вы смотрите?

– О! Вижу. Это не камера, а телескоп Хаббл.

– Пошутил так, да?

– Да!

– Слушай, меня нервируют твои шутки. Я чего сюда перся? – это уже я не выдержал.

– Слушайте сколько лет не виделись, ну уважайте друг друга, – попросила Екатерина, и кстати, хочу попросить вас называть меня Катерина, я не люблю эти Катя, Катька, Катюша.

Мы взялись за ворота, в которых одну четверть занимали двери. Отбарабанили их крепко, толку ни на грош.

– Я придумал! – нас подзывает Колька. – Он выбивал буквы, и выбил их все, кроме первой. Но посмотрите, черт возьми, откуда сейчас там «r», на самом деле она не оставалась, это ее сделали для нас, чтобы замуровать в гипсе ключ.

– Ну голова! Где ключ говоришь?

– В букве.

– Точно! За ней может быть ключ!!!

Нас как холодной водой окатило. Но вскоре нам реально нужно было окатить волой Жанну.

Бежим за камнями туда, где их видели, несем, следом – девчонки, тоже за камнями, вдруг снарядов не хватит. Начинаем кидать. Сплошные недолеты. Осторожно, неточно и как-то вяло. Буква «r» уже потешается над нами. И в этот момент чей-то голос:

– Жанне плохо.

Оглядываемся на Жанну, она осталась позади. Она сползает на камни моста, лицо белее простыни, что случилось?

Быстрые шаги, окрики, ей буквально кладут в рот таблетку и вливают из бутылки воду, вода стекает ей на грудь, Жанна ни на что не реагирует, просто теряет сознание.

– Да что с ней? – кто-то нервничает, кажется, Ершик.

Все окружают Жанну. Толкотня. Сумятица. У всех глупые лица, типа «вот попали», жалости к Жанне не обнаруживаю.

Пошли глупые вопросы. Катя хлещет ее по щекам. Снова глупые вопросы.

Дождались, Жанка кивнула, типа, все нормально, кидайте дальше.

Николай широким шагом направляется к исходной точке метания камней, прямо «Камнемет ходячий». Сразу видно, ему нравится любой «кипеж». От Николаю отскакивают разные обрывочные фразы.

– Слушай. Ты мог бы заткнуться? – после Резвыйа Евтушок уже второй, кто получает от Анны втык.

– Я с ней побуду, – предлагает Катя, – с ключом быстрее разбирайтесь.

– Ань, ты стрелок хороший? – интересуется Ершик.

– Ага!

– А почему ни разу не кинула?

– Слушай, я тебя уже просила…, – и Аня губами показывает, что посылает Николая на три буквы.

Красивые губы у Анны, ну да ладно.

Через некоторое время чудо с нами случилось, чудо на нас свалилось, вместе с кусками штукатурки. Этим чудом стал ключ, старый, тяжелый, железный, ржавый, кольцо размером с ладонь, трубка длиной сантиметров десять. Ключ не выдержал и сдался нам на милость после двадцати минут бомбежки фасада.

– Открываем осторожно, чтобы бородка ключа не осталась в борозде, – впервые в этой поездке я увидел, как трясутся руки у Резвого. Интересно, они так же тряслись тогда, когда он забрал мой проект?

Как отворим дверь, часы начнут отбивать отпущенных нам двадцать четыре часа.

Дверь входную мы отворяем (не использую слово «открываем») со скрежетом, причем поворотом ключа в четыре руки. На ржавых петлях дверь скрипит, как резаная, но, главное, мы уже в Замке. Нас встречают запах отсыревшей штукатурки и просторная комната, заваленная хламом и камнями, где уже отвалилась одна стена и ее заменили заросли сорняков. В неприкосновенности лишь рыцарские доспехи, стоят в полном комплекте, в углу.

Стены, противоположной входу просто нет, зато есть джунгли – вполне реальные, буйные заросли, в которых доживают свой век унылые остатки былой цивилизации. Зато мощно выглядит стена, в которой входная дверь, стена сложена из квадратов камней, размером 40 на 40. На ней большой стеклянный фонарь с дверцей, а пониже толстые крюки-держатели для оружия.