– Чем так пахнет? – я аж вскрикнула.

Неожиданный вопрос испугал, нож скользнул и полоснул по пальцу. Зашипела от боли, кровь тут же начала окрашивать кусочки хлеба и деревянную доску.

– Что ещё… – слышу шаги, и хочется провалиться под землю от стыда. – Да твою же… - начал было ругаться, но осёкся. – Как ты только дожила до двадцать одного?! – качает головой Тимур и берёт мою руку в свою ладонь, осматривая кровоточащий палец. – Сядь, – подталкивает на кухонный стул, и я покорно выполняю.

Рвёт кусок бумажного полотенца и прикладывает к ране со словами «держи крепче», разворачивается и выходит из кухни. На глаза наворачиваются слёзы, нет, боль не настолько сильна, но вся эта ситуация… одни проблемы. Раньше не замечала за собой ничего такого. А тут, что ни день, то происшествие.

– Дай сюда, – вздрагиваю от его тона и поднимаю на него мокрые глаза. – Хватит бояться меня, себя лучше бойся… наказание какое-то… – бормочет под нос, но так, чтобы я слышала.

Садится на соседний стул, отбрасывает полотенце в сторону и брызгает антисептиком на рану. Я шиплю и машинально отдёргиваю руку.

– Не дёргайся, – грубо, в своей манере говорит он.

– У вас же плечо…

– Всё нормально, мне надо тренировать руку.

От его прикосновений меня в жар бросает, бьёт током всё тело при каждом касании его пальцев. Он осторожными движениями обрабатывает мою рану. Он… это вообще реально?

Местами поменялись.

– Только я сам себя не резал.

Чёрт! Я что, вслух сказала?!

– Извините, – шепчу я. – Я просто испугалась, вы так тихо вошли…

– Нужно всегда быть внимательной, а не летать в облаках, – я фыркаю и тут же прикусываю язык.

Тимур дёргает губы в подобии улыбки, чем несказанно меня удивляет. Мажет рану на пальце гелем, тем самым, которым я мазала его раны на протяжении четырёх дней. Забинтовывает и делает узелок, но руку мою так и не отпускает. Гладит большим пальцем тыльную сторону ладони, глядя вниз.

Поднимает взгляд на моё лицо, будто только осознав ситуацию, выпускает мою руку из своих и резко встаёт со стула.

– Надеюсь, обед будет без сюрпризов, – бросает через плечо и скрывается за дверью.

А я остаюсь один на один со своими мыслями. По венам разливается незнакомое мне тепло, руку ещё обжигает след его касаний. Я всё ещё не могу поверить в то, что только что произошло. Тимур проявил человечность, а мог просто позвать Сергея, чтобы тот разобрался с непутёвой домработницей. Но он этого не сделал.

Господи, за эти четыре дня я только больше запуталась. То он как бесчувственный робот, то проявляет нежность... ладно, может, и не совсем нежность, но всё же.

Что ты за человек, Тимур?

Вечно возникающий вопрос без ответа.

Встряхиваю головой и возвращаюсь к приготовлению обеда. Добавляю все ингредиенты, расправляюсь с несчастным хлебом и через полчаса выхожу с подносом из кухни, направляясь в спальню Тимура.

– Я здесь, – раздаётся голос с дивана в гостиной.

Опускаю взгляд на тарелку супа, убеждаюсь, что ничего не расплескалось, так как я, естественно, вздрогнула от его низкого баритона.

Тимур сидит на диване, на кофейном столике раскиданы бумаги, которые он внимательно изучает. Нахожу свободный угол на поверхности и ставлю поднос с супом и сухариками.

– Мне остаться? – спрашиваю, так как вижу, что он уже пользуется рукой.

Поднимает глаза на меня, молчит, смотрит на поднос, и на его лице мелькает удивление.

– Что-то не так? – обеспокоенным  дрожащим голосом задаю вопрос.

– Нет, можешь идти, – всё, что он говорит.

Я разворачиваюсь, собираюсь уйти, но останавливаюсь на месте.