Ева кивнула и, мысленно представив себя спецагентом на задании, торопливо зажевала круассан и пирожок, даже не почувствовав их вкуса.

– Молодец, – похвалил Агафонов. – Быстро ешь. Сейчас девушки полдня гоняют лист салата по тарелке, а ты за пять минут два пирожка схомячила, – довольно обронил он, замечая, как новая юристка заливается ярким румянцем.

– Ты – удивительная девушка, – искренне заявил он, подумав про себя, что краснеющие и стеснительные девицы в его окружении давно вымерли, как динозавры.

Ева растерянно посмотрела на него, не зная, что ответить. Обстановка в комнате накалилась, или ей показалось? Но она кожей чувствовала, как сверкают искры электрических разрядов, хоть батарею подключай.

– С кем ты уже успела познакомиться? – снова поинтересовался Агафонов, и Ева, ухватившись за его вопрос как за соломинку, бодро отрапортовала: – С Ритой, Юлей, Настей, Оксаной, Георгием Николаевичем, отделом продаж и Надеждой Сергеевной.

– Ну эти безобидные люди, – миролюбиво пророкотал Агафонов, замечая, как румянец медленно сползает с лица и исчезает около ключиц, слегка прикрытых округлой горловиной удивительного платья. С цепочками и шнурочками, будто очерчивающими талию, и коротким узким подолом, щедро украшенным белыми страусиными перьями. Было в этом платье что-то агрессивное и что-то девичье, но Агафонов так и не сумел сформулировать свои мысли, а когда минуты через три в кабинет вошла Ксения, ощутил небывалую радость. Уединению с Евой Макаровой пришел конец. Михаил поймал себя на совершенно странной мысли: уходить из кабинета не хотелось, но и оставаться рядом с Евой было решительно невозможно.

– Я тут, Ксения Олеговна, спас тебя от штрафа, – хмыкнул он довольно. И когда Евина начальница подняла на босса такой же изумленный взгляд, как и у ее подчиненной, заметил деловито: – Съел пирожки и выпил кофе, принесенные новым сотрудником. Видимо, девочку никто не предупредил, – пробурчал добродушно и, глянув на часы, буркнул ворчливо: – Через пять минут планерка. Жду вас обеих.

– Наверное, это связано с тем левым письмом, – охнула Ксения. – Обычно на все планерки ходят лишь начальники отделов. Рядовых сотрудников, даже когда они замещают руководство, никогда не зовут.

– Странно, – только и смогла вымолвить Ева. – Я вас так подвела с этими пирожками…

– Все обошлось, – отмахнулась Ксения и принялась искать ежедневник. – Все старые я раздарила, а новые еще никто не выдавал, – досадливо пробормотала она. – Бери лист бумаги и ручку. Пойдем, а то влетит за опоздание…

Всю планерку Агафонов исподволь разглядывал новенькую юристку. Маленькая кошечка сидела опустив глаза долу, деловито положив перед собою несколько листов, свернутых пополам, и ручку. Ему вдруг захотелось вызвать Ольгу и отчихвостить ее по первое число. Отпустить пару шуточек, что скоро сотрудники холдинга начнут писать на туалетной бумаге. Он вовремя сдержался. Во-первых, из-за праздника, а во-вторых, не хотелось при всех вгонять в краску Еву. Агафонов, которому перед началом планерки доложили о замене Бестужевой другой, более талантливой актрисой, осклабился, представляя Еву в расшитом полупрозрачном лифчике и таких же шальварах.

«Чтоб тебе скиснуть, – обратился он мысленно к поднявшему головку члену. – Ну куда, дорогой? У меня же планерка, подожди до вечера. А там и ты познакомишься с новой юристочкой», – хмыкнул он про себя и решительно вышел в приемную.

– Ольга, – гаркнул во всю мощь легких. Верная секретарь аж подпрыгнула.

– Что случилось, Михаил Александрович? – опешила она. Даже чай расплескала.