– Новые еженедельники привезли? – сурово осведомился Агафонов.

– Да, вчера вечером, – сообщила она, все еще не понимая, чем заслужила такой окрик.

– Дай парочку, – велел он.

Ольга подскочила с места и бросилась к шкафчику за ее спиной.

– Вам черный, как обычно? – пролепетала негромко.

– Дай один черный, а другой… – Агафонов на минуту задумался, представляя, какой бы блокнот выбрала Ева. – Оранжевый есть? Или красный? – поинтересовался ехидно.

– Есть розовый с единорогом, – так же ехидно заметила секретарь и, поняв, что буря прошла стороной, добавила: – Я для себя заказала, но могу лично вам его уступить.

– Годится, – кивнул Агафонов и, получив дурацкий розовый ежедневник, спокойно велел: – Черный тоже гони. А себе закажи новый, с ехидной, – фыркнул он и, вернувшись в кабинет, положил волшебный блокнот прямо перед Евой. Она удивленно вытаращилась на него и промямлила что-то похожее на «спасибо».

– Остальным придется самим взять у секретаря, – небрежно заметил Агафонов. – И больше ко мне с листочками пусть никто не заходит. Есть же корпоративный стандарт, в конце концов, – пробурчал он и задумался. Работать совершенно не хотелось. Агафонов глянул в окно, где нерешительно и робко падал снежок. А наверху в пентхаусе по террасе разгуливал Зак. Охранял территорию, гоняясь за птицами. Михаилу некстати вспомнился последний разговор с отцом. Его нежелание отпускать Зака в город.

– Ну посидит до весны, – пробухтел отец, – ничего страшного. Я пока вернуться не могу, Миш, – добавил серьезно.

«Эко тебя скрутило, папаня», – в который раз охнул Агафонов, но отцу ничего не сказал. Лишь забрал Зака с собой, расстелив впереди старый половик и устроив на нем огромного пса. Всю дорогу приходилось останавливаться. Зак нервничал, разминал лапы, а после снова героически терпел. Из-за этого чуть-чуть припозднились. Агафонову пришлось в который раз выслушать от Нины, какой он плохой отец и бесполезный для общества человек. Насилу успели. Он снова воззрился в окно, наблюдая, как снег заметает дорожки в парке, украдкой глянул на ровную спину Евы Макаровой, покосился на притихших подчиненных, растерянных и сбитых с толку, и предложил:

– А давайте выпьем! Праздник все-таки!

Народ сразу оживился, весело соглашаясь. Агафонов ткнул в сотовый, вызывая заведующую столовой, и когда она ответила, душевно попросил:

– Галина Анатольевна, подними нам наверх закусок, а что выпить, мы и сами найдем!

– Ну, – обратился он к своим верным замам и одной маленькой юристочке. – Кто что будет пить? – и, открыв бар, вопросительно уставился на подчиненных. – Виски, коньяк, вино, – провозгласил он, доставая бутылки, и зычно позвал секретаршу:

– Ольга, принеси стаканы и садись с нами.

9. Глава 8

Застолье оказалось шумным, но непродолжительным. Как только в невысоких бокалах с золотой каемкой закончилось вино, несколько смартфонов сразу же зашлись трелью.

– Михаил Александрович, – пробубнил Неженцев, сменив подсолнухи Ван Гога на придурковатую морду оленя в красной шапке. – Тут Белкин звонит, спрашивает про офис на Заводской. Сколько мы ему скинуть сможем?

– Нисколько, – поморщившись словно от зубной боли пробубнил Агафонов, – у нас тут не благотворительный базар. И так цены в городе самые низкие. Пусть берет, иначе продам Роме Демьяновскому…

– А что, – подал голос Игорь Антонов, – Дема купит…

– А вот он и сам, легок на помине, – хохотнул Агафонов и весело гаркнул в трубку: – Привет, братан! – а выслушав собеседника, нахмурился и пробурчал недовольно: – Мы так не договаривались…