Сколько молитв он прочел в храме богов, сколько жертв принес – все без толку. Не девице же отдать престол! Не было такого в Арарском княжестве и никогда не будет! Как не было и достойного преемника, кому он мог бы передать престол. Правители соседних княжеств предлагали породниться, но обязательным условием ставили присоединение Арара государства, что привело бы к потере независимости. Это была крайняя мера, на которую Бартлад пока не решился. Кто сказал, что сам он долго бы прожил после заключения такого союза? Разве зять, желая поскорее занять престол, устоял бы перед соблазном устранить старого правителя?

Вспомнилось древнее пророчество, согласно которому княжество обретет достойного правителя, когда не пожалеет человек самое дорогое, что у него есть, принесет в жертву на Драконьем камне. Тогда возродится государство в былых границах, уйдут в прошлое катаклизмы, и настанет настоящий золотой век. Не первую сотню лет передается это пророчество из уст в уста, будоражит кровь обещанием славы и могущества. Каждый правитель мнит себя тем самым избранным, чей наследник возродит былую мощь страны, на фоне которой померкнет слава предков, но ни один из них не готов принести полагающуюся жертву, либо она не так велика, чтобы угодить своенравным богам.

Странный жрец, пришедший издалека, толковал о том же, но предложил заплатить непомерную цену за спасение его страны. Если бы князь прислушался к нему, сделал все так, как тот хотел, то в любом случае – пусть не сейчас, но позже, – княжеству все равно грозила бы гибель. Рассуждая так, Бартлад приказал выгнать старика из столицы, чтобы своими речами тот не склонял его к тому, о чем князь и думать не хотел. Верные государю люди продолжали следить за жрецом даже за стенами города.

– Мор на островах остановлен, – вернул его к действительности голос советника.

– Сколько пострадало? – устало спросил князь.

– Две сотни воинов, которые охраняли эти земли.

– Что с мирным населением?

Советник выдержал взгляд князя, но ответил чуть тише, чем полагалось:

– Острова обезлюдели. Живых там больше не осталось.

Князь устало прикрыл глаза. Понимая, что с каждым днем будет только тяжелее, он все сильнее погружался в пучину отчаяния. Опять вспомнился пришлый маг с фанатичным блеском в глазах и его слова о великой жертве, которая одна способна умилостивить древних богов, но Бартлад все не решался последовать его совету. Слишком тяжело ему было совершить подобное. Где гарантия, что этого будет достаточно? Что сделав это, он не раскается, даже обретя желаемое? Может быть, боги не просто отвернулись от него, а вовсе покинули мир, и все усилия напрасны?

– Прием окончен! – зычным голосом объявил распорядитель.

Подданные, кланяясь, покинули тронный зал. Небрежным жестом князь отпустил стражу. Никогда еще корона не казалась ему так тяжела. Сняв символ власти, мужчина повесил его на подлокотник. Подперев подбородок сильной рукой, смотрел в никуда. Хотелось побыть в одиночестве, подумать, а, еще лучше, как в молодости, сесть на коня и умчаться вдаль, туда, где ты один на один с миром.

– Государь!

Голос Лагарда вывел князя из задумчивости.

– Говори, – устало ответил правитель.

– Государь, помнишь ли ты о том деле, что поручил мне несколько месяцев назад?

Бартлад поднял глаза на стоявшего перед ним мужчину, одного из самых молодых и талантливых командиров. К двадцати пяти годам он стал одним из десяти командиров армии. Умный и осторожный, никогда не бросал слов на ветер и всегда четко выполнял приказы, мог проявить смекалку и не раз выручал его. Что-то в интонации Лагарда заставило князя прислушаться к нему. Стараясь не выдать нетерпения, мужчина кивнул.