Ида

Праздничный пир длился долго. Так долго, что я уже смотреть не могла на всевозможные вкусности, которыми были заставлены столы. Но никто из ниллэ не уходил, а приковывать внимание к своей персоне, которая и так в последнее время постоянно находилась под прицелом множества взглядов, не хотелось.

Когда девушки стали потихоньку подниматься со своих мест, и кто танцевать, а кто просто прогуливаться по залу, я, наконец, вздохнула с облегчением. Выйти на балкон – и то казалось счастьем… и надо же было решить подышать свежим воздухом как раз в тот момент, когда прямо под окнами стоял Нориан Снэш!

Еще в тот момент, когда он покидал зал, показалось, что ему нездоровится. Понятия не имею, болеют ли фениксы в принципе, но конкретно этот сейчас выглядел неважно. Не физически, нет… скорее, на каком-то другом, нераспознаваемом обычным взглядом уровне. Впрочем, когда к нему подошла какая-то аэллина, лорду Снэшу явно стало лучше. Мне бы уйти, чтобы не нарушать в первый же день установленные запреты, но ноги словно вросли в пол. Мне не был слышен происходящий внизу разговор, но они улыбались друг другу, и я невольно залюбовалась обоими. Прекрасные сами по себе, вместе они словно еще больше подчеркивали красоту друг друга… интересно, на каком курсе учится эта аэллина? Выбрал ли ее уже какой-нибудь феникс? Мысль о том, что, возможно, этим самым фениксом является лорд Снэш, почему-то вызвала странную щемящую грусть.

Пресветлый, Ида! О чем ты вообще думаешь? Еще не хватало влюбиться в одного из сильнейших фениксов империи! Мы и виделись-то всего два раза…

Я никогда не была склонна строить иллюзии и тешить себя напрасными надеждами. И излишней романтичностью не страдала. Вот и сейчас прекрасно понимала, что, поселись в моем сердце хотя бы малейшая искорка чувств к любому фениксу – ничем, кроме боли и слез для меня это не кончится. Поэтому, пока не поздно, нужно перестать думать о всяких глупостях и сосредоточиться исключительно на учебе. А для начала – уйти с балкона.

Как это обычно бывает, по закону подлости именно в тот момент, когда я собралась последовать принятому решению, Нориан Снэш меня заметил.

Снова эти глаза…

Спохватившись, резко отпрянула от перилл и покинула балкон.

Вечером, когда Дидаэн окутали сумерки, ниллэ стали постепенно стекаться в гостиную факультета. Я некоторое время провела за разбором своих немногочисленных вещей, а потом просто бродила по замку, стараясь не попадаться никому на глаза. Одиночество меня не тяготило. Как-то так сложилось, что настоящими друзьями я не обзавелась, а с парой приятельниц виделась не слишком часто.

Путь до всех комнат пролегал через общую гостиную, еще не войдя в которую, я слышала звучащий в ней смех.

– Кокрэн! – выкрикнул кто-то. – Ну точно, самый настоящий кокрэн!

– Да как ты смеешь? – возмущенно воскликнула девушка, которой, видимо, адресовалось оскорбление. – Мой отец – знаменитый лорд Найрес!

Ей в ответ дружно засмеялись.

– Что ж твой папочка на факультет аэллин тебя не пристроил? Бракованная, да?

– Заткнитесь! – в ее голосе прозвучали рычащие нотки, в следующий миг сменившиеся бесстрастностью: – Хотя, мне глубоко на вас плевать. Даже, исключительно по доброте душевной, дам совет: почаще сцеживайте яд, а то сами же им и отравитесь.

– Фу, мерзкий кокрэн, иди возить кареты! – совет «сцеживать яд» был незамедлительно приведен в исполнение.

– А, нет, – теперь бесстрастность сменилась насмешкой. – Скорее вы не от яда сдохнете, а от собственной недалекости.

Как раз на этих словах я вошла в гостиную и тут же обнаружила, что они принадлежат той самой черноволосой девушке, которая сегодня ругалась с мамой.