так помнит. И плевать, что гвардейцев на самом деле было шестеро.

Именно потому, что при допросе покойников всё время приходится задавать кучу наводящих вопросов, чтобы отличить, где реальность, а где домысел, следователи так и не любят это занятие. С живыми всё-таки проще. Особенно интенсивными методами.

Конкретно с этими десятью трупами проблема состояла ещё и в том, что убиенные девицы были зарезаны во сне, и ничего по делу сообщить не смогли. А единственный из четверых убийц, кто знал хотя бы внешность заказчика (да и просто командовал акцией), исчез вместе с Реем Салехом и герцогом Штормхоллом. Последнее, кстати, стало известно не от покойников. Изучение остаточных магических эманаций подтвердило срабатывание портала и перемещение через него троих человек. Но кто был третьим, выяснилось не сразу, и лишь потому, что герцог тоже пропал.

Всё это время Гринривер сидел в комнате безвылазно. Время он коротал за изучением содержимого книжных шкафов. Гораздо охотнее Ричард ушёл бы запой, но спиртного ему не давали. Впрочем, изучение полного издания «Саги воюющих королевств» его увлекло, и даже общение с бесцветными следователями уже не так травмировало душу.

Увы, и этим беды не ограничились. Был ещё насквозь загадочный Ульрих, который мог прийти в покои узника в любое время дня и ночи. Просто так зайти, развалиться в кресле и долго, молча наблюдать за молодым человеком.

Ричард попробовал драться, но старик вышел и вернулся с охраной из магов. Те молча скрутили молодого человека заклинаниями и подвесили в воздухе. Вниз головой. И висел графёныш, пока не надоело пленителю.

К концу третьего дня Гринривер был на грани истерики. Точнее, уже за гранью, но чтобы сорваться, ему не хватало только повода.

К чести Ричарда, идея снова податься в бега, используя атрибут, ему если и пришла в голову, то задержалась там недолго. Добряк Ульрих умел не только подбирать кадры, но и делать выводы из собственных неудач. Обиталище Гринривера со всех сторон, не исключая пол и потолок, окружали комнаты, в которых не просто дежурили маги высшей категории, но и воздух буквально искрил от сторожевых и ловчих заклятий. Что Первый император и продемонстрировал непосредственно перед заселением «внучека» в апартаменты. Дескать, что ты будешь делать в соседней камере? Правильно – висеть обездвиженный и обеззвученный, пока мне не надоест. Или пока не разберёмся с твоим последним делом, смотря что раньше произойдёт.

Внучек предупреждению внял – и углубился в историческую романистику.

Когда в дверь вежливо постучали, Ричард не сильно поверил своим ушам. В его покои шастали все, кому не лень. Разумеется, без стука. И разумеется, возражений никто не слушал. Ни о каком уважении к личному пространству эта публика во главе с неубиваемым шизофреником Ульрихом тоже не была осведомлена. Поэтому Гринривер на стук, тем более вежливый, отреагировал разеванием рта от изумления.

Стук повторился. Ричард наконец смог вернуть челюсть на место и выдавить:

- Войдите!

Дверь распахнулась, и в покои вошёл пожилой высокий мужчина в  ливрее с особыми эполетами. Если графёныш верно вспомнил, такие эполеты означали принадлежность носителя к церемониальной службе дворца.

- Сэр Ричард?

- Чем обязан?

Сэр Ричард уставился на гостя налитыми кровью глазами. Он очень хотел кого-нибудь убить. И всей душой сожалел, что конкретно этого визитёра убить не сможет. Причём не только потому, что такой поступок никто во дворце не одобрит. Что бы ни утверждал Рей Салех, но окончательным чудовищем Гринривер не был, и вежливость нового гостя ему в общем-то понравилась.