– Стой! – выхватил Кая из общего потока стражник, дёргая его за руку. – Кто такой?

– Рыцарь его величества короля Ричарда, – без запинки выговорил Кай, каменея лицом: воин ухватил его за больное плечо. – Сопровождаю монаха Странноприимного ордена во время его паломничества по Святой земле.

– А-а-а, госпитальеры! – махнул рукой второй стражник, мигом теряя к ним интерес. – Ещё двое! Заполонили весь город, всё прут и прут! Тут и без вас дышать тяжело!

– Пропускай! – прикрикнул его сосед, осматривая подозрительного торговца с огромным обозом, устроившим давку в проходе. – Эти, должно быть, отстали от своих! Пропускай!..

Кай дёрнул поводья коня, как только стражник отпустил его руку, устремляясь с общим людским потоком через городские ворота, и Сабир тут же вырвал у него узду, уводя коня в сторону. Кай, припадая на больную ногу, поспешил за ним, уходя в первый же переулок от шумной толпы, и спешившийся ассасин помог ему забраться в седло.

– У нас есть несколько часов, – проговорил он, беря коня под уздцы. – Прежде, чем я помогу тебе, мне нужно закончить свои дела.

– Дела? – уточнил Кай.

Сабир быстро глянул на крестоносца, отвернулся, пряча глаза.

– Работа, – коротко ответил ассасин, выводя коня на соседнюю улицу.

***

Когда-то большой город Тир считался неприступным. Покойному королю Балдуину удалось покорить его лишь благодаря раздорам среди магометан и при значительной поддержке венецианского флота. Богатый промышленный Тир, безусловно, был лакомым куском как для христиан, так и для мусульман, но даже осада искусного полководца Салах ад-Дина оказалась безуспешной – не менее талантливый христианский лидер Конрад де Монферрат отстоял город в тысяча сто восемьдесят седьмом году – целых пять лет назад.

Прозванный сеньором Тирским, Конрад успешно правил городом все эти годы, и правил мудро, насколько мог судить Кай – а судил молодой крестоносец лишь по отзывам своего отца, лорда Джона. Отец говорил, что маркграф Монферратский собирается сыграть красивую партию, не обольщаясь бестактностью короля Ричарда, при которой христианам едва ли удастся победить Салах ад-Дина, и наверняка вёл переговоры с последним – уж больно удачно войска Конрада избегали потерь от полчищ сарацинов и слишком гладко проходило его правление. Мрачнея, лорд Ллойд добавлял, что уж если он это понимает, то и для Ричарда поведение сеньора Тирского не остаётся загадкой.

Кай рассматривал незнакомые улицы с интересом, хотя смотреть, по правде, было не на что: Сабир завёл его в глухие, отдалённые от центра переулки, узкие и малолюдные.

– Здесь, – Сабир остановил коня, огляделся, открывая ворота одного из малоприметных домиков, ничем не отличавшегося от череды подобных ему глинистых жилищ. – Проходи.

Кай спрыгнул с коня, морщась от боли, прошёл через узкую калитку в крохотный дворик и огляделся. Дом показался ему чистым, ухоженным, но, несмотря на это, совершенно необжитым. Навстречу Каю вышел невысокий молодой араб в точно таком же, как у Сабира, белом балахоне. Скрестил руки на груди, молча рассматривая застывшего крестоносца, затем глянул поверх его плеча, тотчас меняясь в лице.

– Ты в своём уме, Сабир? – резко спросил он у ассасина на арабском. – Клянусь бородой Шейха, ты окончательно лишился рассудка!

Ассасин не ответил, перетаскивая за собой походные мешки с привязанного у ворот коня. Под гневным, горящим взглядом незнакомого араба Кай отступил на шаг назад, прислоняясь к забору, оглянулся, ища поддержки у своего проводника.

– Что он здесь делает? – продолжал допытываться араб, и сжатые кулаки не предвещали ничего хорошего. – Сабир?