Прочитав эту нотацию, я поднялся.

– Подождите, Василий, – проговорила Шаховская, беря меня за руку и возвращая на стул. – Я знаю, вам можно доверять. А задание у меня настолько сложное, что в одиночку не справиться.

– И насколько я понимаю, вас отправили не по линии Главного разведуправления, – проявил я проницательность.

– Верно, – кивнула княгиня. – Хотя, полагаю, моя миссия согласована с ним.

– Однако у здешней резидентуры своих хлопот полон рот и вам нужен человек, формально с ней не связанный.

– Вот, видите, вы все понимаете.

– Даже больше, чем вы думаете.

– Тем более… – Шаховская помолчала, видимо, собираясь с мыслями. – В архиве профессора Галанина хранились важные документы. Они связаны с изысканиями, которые проводил академик Вернадский еще в двадцатые годы. Речь идет о химическом элементе, который может стать как топливом для электростанций будущего, так и основой заряда оружия чрезвычайной мощности.

– Вы говорите об уране, из которого можно сделать атомную бомбу?

– Вижу, вы действительно знаете больше, чем я думала… – без улыбки произнесла княгиня. – Нацисты пытаются ее создать, но пока еще далеки от практического результата. К счастью, для нас… Так вот, в папке есть материалы, которые могут им помочь.

– Тогда они уже в их руках. Как и профессор.

– Да. Поэтому я здесь.

– Вот с этого места поподробнее!

Пришлось профессорской жене и домработнице перебирать крупу долго. Потому что изложение подробностей, которыми принялась делиться Шаховская, заняло много времени.

Покинув профессорскую квартиру, я медленно брел по улицам в раздумьях. Да, теперь я не могу жаловаться на то, что пропадаю без настоящего дела. Дел у меня теперь выше крыши. И пора собирать старую команду. Поэтому я направился на площадь, где еще должен был работать Рубин. Заметив издалека его «греческую» физиономию, я облегчением выдохнул.

– А вот сапоги чистить! – зазывал липовый Евдоксий. – Дамочка! У вас сапожки испачканы! Подходите! Станут как новенькие!

– Хорош глотку драть! – пробурчал я, усаживаясь на табурет и ставя ногу в замызганном штиблете на подставку.

– Начищу, как зеркало, господин! – заголосил цыган. – Сможете бриться, в свою туфлю глядючи.

– Какие новости? – спросил его я.

– Фрицы ждут нового коменданта, – зашептал Рубин. – Штандартенфюрера Германа фон Штернхоффера. Лютый зверь, которого даже немцы боятся.

– Откуда ты знаешь?

– Знакомая кухарка нашептала, – усмехнулся парень. – Она в столовой комендатуры работает. Слышала, как болтает немецкая прислуга.

– А что, немецкая прислуга болтает по-русски?

– Нет. Просто моя кухарочка знает немецкий, но скрывает это.

– Ты с ней поосторожнее. Сам понимаешь, она может оказаться провокатором.

– Да я ей ничего не говорю, даже – не спрашиваю. Сама рассказывает.

– Ладно! Теперь слушай меня! Есть дело. Для этого вы мне понадобитесь все – ты, Яшка, Кузьма, Злата. Сбор завтра в нашем подземелье. В двенадцать дня.

– Эх, самая работа будет! – сокрушенно покачал курчавой башкой цыган. – Шучу!

Наконец-то – дело. Надоело бабьи сплетни собирать… Да, листовки разбрасывать… Всем все передам!

Я сунул ему немецкую марку.

– Благодарствую, господин хороший! – громко сказал Рубин. – Всегда рад чистить ваши штиблеты!

Посмотрев на часы, я направился к дому Сухомлинского. Вскоре должна вернуться с работы Марта. Да и мне не мешает посидеть в тишине и все обдумать. Уж больно заковыристая задачка. Извлечь папку с научными материалами из сейфа местного отделения Аненербе – сложно, но можно. Вытащить профессора из застенков – можно, но сложно. А вот как изъять из немецких мозгов то, что могло туда из этой заветной папочки попасть? И тем не менее – именно эту задачу поставило руководство перед бывшей княгиней Шаховской. Как бы бредово это ни звучало!