Достала солнечного цвета платье и надела его. К нему у меня были сережки янтарные и бусы, но мне вовсе не хотелось наряжаться для жениха. Посмотрела в зеркало, а глаза – грустные. И легкая морщинка посреди черных бровей. Сколько морщинок появится, как с Владаром заживу?

Пока косу заплетала, о матери думала. И о том, как мне мой сундучок заветный спрятать. Заберет меня Владар, а отец себе Оляну позовет, и негде мне станет богатство хранить. Пускай пока под половицей останется, а там придумаю.

Выглянула в окно и вздохнула. Забилось сердце тяжело. Идут. Я метнулась от окна к зеркалу, осмотрела себя и перевернула его обратной стороной, положив на стол. Нет нужды красоваться и любезничать. Кабы шла к столбу за наказанием, и то не горевала так, не убивалась.

В передней вышла навстречу гостю. Без улыбки и радости, только поклон отвесила. Отец смотрел с прищуром, как Владару мед наливала и угощение на стол ставила. На сей раз ничего не пролила, не испортила. Двигалась, как кукла соломенная, без жизни и тепла человеческого.

Отец ничего не приметил, только доволен остался, что исправно все сделала и молчала, как полагается. А Владар стакан за стаканом мед пил и с меня не сводил пристального взгляда. Наконец, уже с виду хмельной, он обратился ко мне со словами:

– Не сердись, коли напугал, красавица. Не было у меня злого умысла. Вижу теперь, что хозяйка ты отменная. Будешь мне хорошей женой, Марешка, а я не обижу и все для тебя сделаю. Только согласия твоего хочу. Пойдешь за меня?

Спрашивал, точно ответа не знал. Видно же, что уж оговорено у них с отцом. Но раз уж спросил, придется ответ держать. Отец же смотрел так, что по лицу его могла прочитать мысли: пусть только скажет «нет», так и с места не сойдет.

А что мне? Деваться некуда.

– Пойду… – ответила несмело, а у самой коленки затряслись.

– Вот и славно, – отец даже не дал мне договорить. – Будешь мужа уважать и любить, а он такой, что в долгу не останется. Верно? – и расхохотался. А сам меду подливает себе и Владару. И голос дрогнул. Неужто боялся, что в последний миг откажусь?

Владар выпил стакан одним разом и поставил на стол.

– Верно. Завтра пригоню стадо, как обещал. За твою дочь сто таких стад отдал бы, не жалея.

– Слыхала, Марешка, что жених говорит? Кланяйся за честь великую. И благодари за милости.

Поклонилась, зашептала слова благодарности, но будто не мои это слова, словно чужой вместо меня заговорил. Владар смущенно замахал руками на отца:

– Полно уж! За слова свои ответ держу. И от них не отказываюсь. Быть свадьбе осенью?

– Еще как быть! – батюшка звонко хлопнул себя по ноге. – Сыграем свадебку, да такую, что народ разгуляется и долго еще будут помнить, как кузнец женился.

Я тихо стояла в сторонке, думая о своей погибели. Сейчас самое начало лета, но оно быстро пролетит. До осени уж и рукой подать. Хотелось упасть на пол, рыдая от горя, но я слушала, как отец с женихом друг перед другом хвалились, что обещали и рассуждали о судьбе моей, будто она не мне принадлежала.

– Ну, – отец тяжело поднялся с лавки, – побеседуй с женихом. Я рядышком покараулю, он тебе лиха не учинит. Пора узнать друг дружку поближе.

Он вышел на крыльцо, уселся там, а дверь оставил неприкрытой. Ноги у меня будто приросли к тому месту, где стояла. Посмотреть на жениха было невмоготу. Меду хмельного бы выпила, может и храбрости бы прибавилось, но одолела меня лишь тоска смертная и боязнь. Владар приблизился сам, неожиданно протрезвев, будто не осушил полбочонка меда.

– Марешка… Краса…