На безымянном пальце правой руки сияло простое серебряное кольцо, и сколько бы Яр, который никогда не носил подобных украшений, не пытался его снять — не получалось. Казалось, кольцо лишь крепче стискивало его палец при попытке стянуть.

Оставив это бесполезные дело, Ярослав поднялся, пытаясь понять, где находится и что происходит. Он подошел к огню и сквозь его оранжевые языки увидел вдруг Настю. Ему захотелось вдруг окрикнуть ее, но вдруг он понял, что смотрит не на Настю, а на самого себя.

Небо бьется, и мы рискуем

Мы стреляем сердцами в души

Сами раны в груди рисуем.

Вместо пульса мой голос слушай.

***

Просыпаться категорически не хотелось – сон не отпускал, крепко стиснув мое запястье. Однако громкие голоса, смех и шум то и дело выдергивали меня из зыбкого забытья. И в какой-то момент все-таки пришлось распахнуть глаза.

Мутным взглядом я оглядела комнату, не сразу поняв, где нахожусь. Ах, да, гостиная коттеджа на берегу озера.

Боже, почему мне так плохо?

Голова гудела, спина затекла, шея ныла, к тому же было холодно — руки и ноги замерзли так, будто бы их натерли снегом. Ко всему прочему пересохли губы, а горло слегка саднило.

И как я только умудрилась заснуть на жестком диване, а не в удобной кровати в спальне. Что на меня нашло? Острый приступ глупости? Я, конечно, выпила вчера несколько бокалов вина, но не могли же они сделать меня невменяемой.

Я осторожно приподнялась, чувствуя себя очень странно — так странно, словно оказалась не в своем теле, даже руки и ноги слушались меня как-то иначе. И казалось, будто я стала больше и выше.

Вино паленое? Вот же… Надеюсь, обойдется без последствий.

Головокружение усилилось, и в какой-то момент мне показалось, что я даже теряю сознание, но усилием воли мне удалось удержать себя от подобной участи. Сидеть на диване было странно — неудобно, и почему-то клонило назад, так и хотелось расправить шире плечи.

Надо встать и выпить воды.

Едва я только об этом подумала, как в гостиную вошел незнакомый парень в штанах и футболке, который молча поднял ладонь в знак приветствия. Я проводила его глазами, подметив заодно, что и с глазами произошли какие-то подозрительные изменения – я словно потеряла часть поля зрения.

Парня этого я никогда раньше не видела, и в голове мелькнула шальная мысль, что вчера поздно ночью мы познакомились с обитателями базы отдыха и вместе устроили алкогольное возлияние, к которым я ранее склонна не была совершенно.

Не успела я об этом подумать, как в гостиную зашел Шейк — друг Зарецкого в одних шортах и с полотенцем наперевес. А этот парень тут откуда взялся?! Мы что, вчера стали пить с компанией Зарецкого?!

– Че лежишь? – весело осведомился Шейк, глядя на меня сверху вниз. – Все уже стали, завтракать собираются. Свита готова, короля нет.

Я мрачно посмотрела на парня, но промолчала, ибо на языке у меня вертелись весьма нелестные слова и словосочетания. Ну, Темные Силы, наверняка он удружил! Вечно всюду находит себе компании и веселится, а другие страдают! Узнаю, кто меня опоил – задушу.

– Реально, вставай. Умываться, чистить зубы, бриться будешь? – спросил Шейк тем временем.

– Что? – шепотом спросила я. – Где бриться?

– Понятно. Пил всю ночь в одну морду, – отозвался Шейк и, насвистывая веселую мелодию, направился дальше.

Едва скрылся из виду он, как в гостиную ворвалась незнакомая светловолосая девица в коротком синем платье, поверх которого она накинула теплую кофту — догадалась все-таки, что не знойное лето.

– Доброе утро, Ярочка! – воскликнула девица и обняла меня, прижимаясь так фривольно и тесно, что у меня едва глаза не вывалились из орбит. Пока я тормозила, пытаясь понять, что происходит и почему меня так называют, девица потерлась своей щекой об мою, чмокнула в нос и заявила: