Как ни пыталась я перевести разговор на графа и его семейство, старушка больше не сказала о них ни слова – щебетала о своем Дуамутефе, называя его то волком, то хранителем желудка, то владыкой страны мертвых… Ничего не сказала она и об Ардешском звере. Только фыркнула, отмахнувшись.

- Забудьте о звере, - сказала она презрительно. – Никакого зверя нет. Первый Лагар вернулся и начал жатву. Вот это – главное.

Потеряв бестолково около получаса, я распрощалась со старухой. Я была раздосадована и не скрывала этого. Но она не замечала моего недовольства и только безмятежно хихикала, рассматривая меня с неприкрытым удовольствием.

Я успела вовремя вернуться – салон мадам Латуф уже закрывался, и гости разъезжались по домам. Анна-Ми вовсю кокетничала с младшим де Невалем. Господин Франко стоял с каменным лицом, судя по всем, только и мечтая, как бы избавиться от навязчивой дамы, а за ними наблюдали граф Лагар с сестрой. Саломея прикрывалась веером, пряча презрительную усмешку, граф был невозмутим, а Анна-Ми словно с цепи сорвалась.

- Мне невообразимо, просто невероятно невообразимо приятно, что вы прибыли сюда, месье королевский ловчий, - захлебывалась она  восторгами. – Теперь вы быстро поймаете этого противного волка! Вы спасете всех нас! Вы же такой смелый, такой умный!..

- Мадемуазель, - вмешалась я, прервав поток ее речей. – Разрешите напомнить, что вам пора принять свои капли. Это важно. Прошу прощения, месье, - я сухо кивнула через плечо, и Франко де Неваль поспешил раскланяться и исчезнуть, словно шпоры на его сапогах превратились в крылышки.

- Ох уж эти капли! – со смешком пояснила Анна-Ми всем, кто был рядом. – Вечно о них забываю. Спасибо, дорогая Медхен.

- Ты переигрываешь, - прошипела я, наливая в стакан капли и с поклоном протягивая их подруге, но она только заговорщицки подмигнула и выпила лекарство со стенаниями, ахами и жалобами.

- Едем, наконец? – холодно осведомилась Саломея и передернула плечами, когда брат выразительно на нее посмотрел.

- Еще минуточку, - Анна-Ми оказалась верна себе. – Дайте же мне расцеловать на прощание мою замечательную мадам Латуф. Все было удивительно! Замечательно! Как я рада, что у моей бабушки такая чудесная подруга!.. – и она душила мадам в объятиях еще минут пять.

Но вот с прощанием было покончено, и мы отправились в обратный путь. Мы с графом опять сидели рядом, и я была благодарна темноте, потому что не желала, чтобы кто-то заметил, как я краснею всякий раз, стоило графу заговорить.

На обратном пути он сделался на удивление разговорчив и вовсю обсуждал королевских ловчих. Он расспрашивал Анну-Ми, не встречала ли она де Невалей раньше, рассказал пару старых анекдотов про волков и егерей, и сам же над ними смеялся. Я сидела, как на иголках, ожидая подвох в каждой фразе, но Анна-Ми была беззаботна и весела, и совершенно не желала замечать, когда я наступала ей на ногу, призывая вести себя поспокойнее.

- Мы проезжаем мимо Марсового поля, - сказала вдруг Саломея, молчавшая до этого. – Вы просили показать его, дорогая мадемуазель Грабянка.

- О! Это – оно?! – воскликнула Анна-Ми, прижав ладони к щекам. – Вот эта черная мрачность – Марсово поле?!

Я тоже посмотрела в ту сторону, куда показывала Саломея.

Между дюн показалась пустынная равнина. Свет тонкого месяца скупо освещал песчаные холмы, редкие кустарники и огромный старый дуб, на котором не было ни единого листочка. Корявые сучья напоминали костлявые руки мертвецов, воздетые к небу в безмолвной мольбе.

- Жуткое место, - произнесла Анна-Ми, поежившись.