— Что это? — испугалась молодая мать, не видя источник звука.

— У нас это бывает. Криксы, — равнодушно ответила тетёнька с вязанием, даже не поднимая глаз. — Не беспокойтесь, это редкость. Не каждый вечер услышишь, и не больше раза. Думаю, это от упрямства, когда детям мешают…

— Дети так не кричат! По крайней мере, мой сын. Куда они все убежали? Что за игра? — возмутился отец.

— Сейчас вернутся. У нашего такой вечерний ритуал — добежать до углового дома, на ту площадку, и обратно. Только тогда идёт домой. Привыкнете…

— Не собираюсь я привыкать ни к чему такому, — мама Алёши поспешила следом за детьми. Увидела, как все они сгрудились возле обшарпанной чуть наклонно сидящей в земле карусели. Сынок положил обе руки на поручни и слушает, блаженно улыбаясь.

— Алёша, пора домой!

Сын без возражений молча побежал к маме и, вопреки обычному, совсем не болтал по дороге и дома, послушно поужинал и вечером не сочинял новых историй. Только загадочно улыбался своим мыслям. Ведь он успел услышать:

Хочешь фею покормить?

Нужно молочка налить,

И печеньку покроши

Под окошком от души.

Приоткрой окошко в ночь,

Нужно феечке помочь…

6. 6.

— Алёша, пора спать, — мама совершенно не ожидала, что это будет тотчас исполнено, она-то знала, как трудно обычно уложить сына. Но в этот вечер Алёша моментально оставил все игрушки и скрылся в своей комнате. Когда родители недоверчиво заглянули в дверь, сын был уже в пижаме и стелил кровать. Мама помогла ему улечься, включила ночник и поцеловала, пожелав: «Спокойной ночи».

Алёша только мило улыбнулся, не ответив. Ребёнок не мог дождаться, когда закроют дверь и он останется один. Главной игрой после ужина было незаметно перетащить к себе в комнату блюдце, чашку молока, три штуки овсяного печенья. Алёша поставил блюдце на подоконник, налил молочка и покрошил в него два печенья. Не зная, открывать ли окно сразу, всмотрелся в тихий вечерний двор, прислушался. Тихо-тихо отступил обратно в кровать, накрылся одеялом и стал ждать.

*****

За окном раздался пронзительный хриплый визг, переходящий в громкое отрывистое верещание. Мама Алёши вздрогнула:

— Что за жуткий крик? — она теснее прижалась к плечу мужа. Родители любителя фей тоже наконец легли спать.

— Говорят, так кричит сова, — зевнул муж. — Тут же лес, они часто кричат.

— Кошмар, то сова, то собака вчера выла всю ночь! Почему она так кричит?

— Охотится? — предположил муж. — Ты что, дрожишь?

— Крик не похож на птичий, я бы подумала, что она схватила зайца и тот предсмертно верещит от ужаса, — не успокаивалась жена. — Разве охотиться не нужно молча?

— Значит, у них брачный сезон, — муж игриво обнял жену. — Хорошая подсказка, мы тоже поохотимся… Иди ко мне, зайчишка!

— Подожди, Алёшка заснул?

— Давно спит, — не пустил ее проверять муж. — Он сегодня так рано ушёл, сам… Что происходит? Взрослеет? Или ему страшно на новом месте, но не подаёт виду?

— Мне кажется, у него новая игра в молчанку и послушного мальчика. Ну, если спит…

За окном снова зловеще закричала сова. Мама Алёши вздрогнула, шепотом пожелала всем совам провалиться куда подальше и выключила свет.

*****

Алёша задремал, но резкий крик подбросил его в постели. В окно тихо стучалась большая серая бабочка. Шевелила волосатыми лапками и усиками, явно целясь в блюдечко с молоком, но не могла добраться до угощения сквозь стекло.

«Фея!» — понял Алёша. Прошлепал босиком по полу, мигом приоткрыл окно и юркнул обратно под одеяло. Во все глаза он смотрел на узкую щель, ожидая, что бабочка влетит, поест и превратится в прекрасную, сверкающую, маленькую…