– Алекс, идея. У меня тут два приятеля живут в Шахре-Нау. Один работает в МИДе, другой в президентском дворце, им очень скучно и не с кем практиковать английский.

– Они женаты?

– Нет. Да не волнуйся ты! Во-первых, я за них ручаюсь. Во-вторых, мы, пуштуны, очень уважаем гостей. Ну и всё равно идти тебе некуда, да? К тому же они из Кандагара, – добавил Ахмад и почему-то хихикнул. – В общем, тебе их точно бояться нечего. Скорее мне. Шучу.

Прежде, чем я успела возразить, он набрал номер и затрещал на пушту. («Салам, джур, пэхэйр! Цэнга йе, хэ йе? Хайрати да?» – и ещё десяток этикетных фраз).

– А почему это, собственно, этот твой Ахмад должен был опасаться кандагарцев? – снова спросите вы.

А потому, изволите ли знать, что у древней афганской столицы сомнительная репутация: молва приписывает тамошним жителям грех, когда-то давно погубивший библейский Содом54. Та же молва называет жителей Панджшера забияками, джелалабадцев – простаками, и говорит, что злость таджика и доброта узбека одинаковы. В общем, молва раздаёт всем сёстрам по серьгам, чего уж55.

– Ну что, едем, посмотрим на них? – спросил Ахмад. – Как раз к ифтару56 успеем.

Дом, в котором снимали квартиру Икс и Игрек, назывался «Анар-плаза», и на крыше его красовался огромный алый гранат, который можно было различить с того самого холма. Надо сказать, плазой в Кабуле называют чуть ли не каждый второй многоэтажный дом, даже если вид у него совершенно не парадный, но тут вид более-менее соответствовал: здание было новое, полы в подъезде мраморные, а перила – блестящие, и даже лифт работал.

– Смотри: Игрек красивый и потолще, Икс так себе и худой, не перепутаешь, – объяснял мне Ахмад, пока мы поднимались на четвёртый этаж.

Открыл нам Икс, за плечом у него виднелся Игрек. Кажется, пару секунд оба прикидывали, не закрыть ли дверь, пока не поздно. Идея приютить иностранку явно нравилась им не больше, чем мне, но пока хозяева обнимались с гостем, случилось непоправимое: я переступила порог.

– Это Алекс, – сказал Ахмад. – Она путешествует, любит Афганистан… ну и всё такое. Алекс, это Икс, а это Игрек.

На этом официальная часть была окончена. Я протянула руку – Икс пожал её, а Игрек попятился. При этом оба смотрели куда угодно, только не на меня.

Забегая вперёд, скажу, что так будет продолжаться ещё некоторое время. Квартира окажется достаточно велика, чтобы три смущённых человека встречались в ней не слишком часто. Икс и Игрек будут ограничиваться приветствиями и вопросами о еде, а я буду сидеть, закрывшись в своей (на самом деле игрековой) комнате и тоскливо думать, что теперь точно пора домой. Ну ещё денёк – и пора.

Откуда мне тогда было знать, что пуштун не смотрит в лицо женщине, которую уважает? Откуда мне было знать, что Игрек молится, прося Аллаха задержать мой отъезд? Я появилась в его жизни в первую ночь Рамадана, и он решил, что я была даром небес.

От предложения руки и сердца меня отделяло две недели.

***

Икс и Игрек состояли в каком-то отдалённом родстве (хотя, кажется, все афганцы друг другу немного родственники). Они были кандагарскими пуштунами, но если семья Игрека принадлежала к богатому купечеству, то Икс был из простых, а родословная его вызывала некоторые сомнения – одна из его бабушек была хазарейкой57 из Газни. Не могу сказать, что остальные смотрели на него свысока, но то, что Икс говорил на хазараги лучше, чем на пушту, любил персидскую поэзию и литературу вообще и был гораздо более общителен и менее консервативен, всё-таки ставило его ближе к бабушкиным сородичам.