Но я выбрала кровать. Теперь, в коротких шортах и майке, я чувствовала себя куда увереннее, нежели обнаженной.

— Мне лучше на мягком. — И, расположившись на матрасе по-турецки, приготовилась слушать.

Фордайс мученически прикрыл глаза.

— Что снова не так?

Но Редклиф оставил мой вопрос без ответа, лишь положил ногу на ногу и сцепил руки на коленях.

— В чем-то ты права: появившаяся на теле татуировка поможет тебе контролировать дар, который пока не проявился. Также это своеобразная метка силы, что говорит о твоей природе.

— А почему мой узор отличается от твоего? У меня линии более плавные и нет галочки на груди.

— Откуда ты знаешь? — резко спросил творец.

Чтобы не рассказывать о своем первом перемещении, я принялась в спешке подыскивать подходящий ответ.

— Кто-то рассказал, не помню. То ли Виктор, то ли еще кто.

Посверлив меня взглядом, Фордайс, на мое счастье, не стал расспрашивать и просто ответил:

— У каждого творца узор индивидуален.

— Ребята обалдеют, когда узнают, — выдохнула я.

Неожиданно князь подался вперед, его глаза зло блеснули, и он процедил:

— Ты что, собираешься раздеваться и им показывать?

Я запустила в него подушкой и спокойно сказала:

— Думай, что говоришь. Расскажу, конечно, ну и продемонстрирую узоры на лице и шее, не говоря уж о руках.

— Ты многого не знаешь о творцах, — резко перевел тему Фордайс. — И первое задание так скоро… Поэтому я сейчас кратко расскажу основное, а ты, по мере возможности, будешь спрашивать, что непонятно.

Я кивнула.

— Творцы — это люди, которые благодаря генной мутации получили сверхъестественные способности.

— Как в «Людях Икс»? — тут же хмыкнула я.

Фордайс мрачно на меня посмотрел:

— Еще черепашек-ниндзя вспомни.

Вздохнув, я приготовилась слушать дальше.

— У мутации бывает три степени, и творцам, которые обладают третьей ступенью, проще всего. Перед первым прыжком их только тошнит, и человек либо совершает прыжок, либо нет. Они не знают, чего лишатся, если не смогут переместиться. Творцы третьей степени рождаются каждый год и на три корпорации их около ста человек. Но главное: они могут прыгать на небольшой отрезок времени — от одного до шести месяцев и оставаться в прошлом или будущем не более полутора часов.

— Почему так мало?

— Потому что эти творцы немногим отличаются от обычного человека. Они слабы. Генная мутация второй степени встречается реже и довольно жестока. Перед прыжком у творца появляется тошнота и боль в теле, но он без проблем попадает в прошлое или будущее… Правда, не всегда может вернуться. Не сумеет — обречен скитаться в прошлом или будущем около года, после чего его выбросит обратно обычным человеком, и мутация перестанет себя проявлять. Испытать ощущение перемещения, увидеть другое время и потом лишиться дара — это страшно.

Я прислушалась к себе — и полностью согласилась. Словно лишиться части души.

— В будущее они могут прыгать так же, как и творцы третьей степени, а в прошлое — на отрезок времени не более ста пятидесяти лет и пребывать там не более четырех часов. Они рождаются раз в три поколения и на три корпорации их не более десяти человек.

— Теперь мы, — подалась я вперед.

— Да, творцы первой степени. Мы испытываем при прыжке те же ощущения, что и остальные, но дар в нас очень силен, и мы должны суметь подчинить его себе, иначе мутация убьет.

— Что?!

— Все это сопровождается температурой, сильными болями во всем теле, а иногда и временной слепотой. За сильный дар нужно платить высокую цену…

— Я могла умереть?!

— А почему, думаешь, я чуть не поседел, когда ты закрылась в ванной?! — Редклиф выглядел так, будто был готов меня убить.