6. ГЛАВА 5. МЕЧТЫ И ЖЕЛАНИЯ

Редклиф Фордайс

Услышав в коридоре крики Анастасии о помощи, я со всех ног бросился к их источнику. Внутри росло дикое желание защитить ее, разорвать обидчика.

Но отворив дверь и увидев совершенно обнаженную девушку, катающуюся по полу, я застыл, не в силах пошевелиться. Лишь новый крик Насти заставил сдвинуться с места.

«Спокойно, спокойно… Что я, мало обнаженных женщин видел за всю жизнь?»

Подхватив Анастасию на руки, я попытался ее обездвижить, чтобы она что-нибудь себе не повредила. Но моих благих намерений не оценили: в следующее мгновение я получил удар в челюсть.

— Да чтоб вашу!..

Зафиксировав ее голову, я сразу почувствовал, как Настя обмякла, потеряв сознание, и вновь моим вниманием завладели хрупкое обнаженное тело, гладкость кожи. Меня бросило в дрожь от электрических разрядов, которые покалывали руки, и, дернувшись, я разжал объятия.

Настя упала на пол. Чертыхнувшись, я опустился около нее на колени.

«Да что со мной такое происходит?!» — удивился я.

Осторожно подняв девушку, я перенес ее на кровать и застыл, не в силах отвести взгляда. На груди проглядывали две тонкие скрещенные линии, от которых витиевато расходился узор по всему телу, непередаваемо красивый и словно живой.

«Я сейчас должен оставить Настю одну, дождаться, когда она очнется, и поговорить. Или лучше не оставлять ее в одиночестве?»

Трудность в принятии решения объяснялась тем, что я не мог оторвать от нее глаз и осторожно водил кончиками пальцев по узору на груди. При этом во мне рождались невероятные чувства, дыхание перехватило. Наконец я отдернул руку и, накрыв Настю покрывалом, сел в кресло у окна и принялся ждать. Похоже, я переработал и пора найти себе женщину.

Мысль о том, что испытываю желание к дочери друга, меня угнетала и заставляла стыдиться. Дал слово позаботиться, а сам… Хорошая забота!

***

Анастасия Разинская

Сознание вернулось легко, словно я спала и проснулась. Открыв глаза, встретилась взглядом с Редклифом, который сидел в кресле, посмотрела на покрывало, скрывающее тело, и все поняла.

— Только не это… Неужели снова…

— Что ты имеешь в виду? — От окна раздались тяжелые шаги, и я увидела Фордайса перед собой.

Щеки пылали, и я не могла объяснить собственное смущение. Ну увидел он меня раздетой, что ж теперь. Вот только почему это меня так волнует?

— Уйди, а?

— Нам нужно поговорить.

Предположив тему разговора, я застонала:

— Что за черт?!

— Ты в состоянии выражаться достойно или твой сленг неискореним?

Проигнорировав его слова, я встала, взяла из шкафа одежду и направилась в ванную.

Обернувшись на пороге, сказала:

— Без обид, но интерьер комнаты настолько стариканский и помпезный, что попахивает нафталином.

— Перед твоим заселением ее проветрили и даже подмели в углах! — донеслось мне вслед.

Ну хоть что-то.

Посмотрев в зеркало, я открыла рот от удивления и воскликнула:

— Ништяк!

По всему телу в разные стороны расходились потрясающие татуировки! Красивые, витиеватые, словно узоры на ювелирных изделиях.

Тут же в дверь заскребся Фордайс и тревожно спросил:

— Настя, с тобой все в порядке?

— Все хорошо! — крикнула я, мгновенно встревожившись. — Не вздумай войти!

— Как я могу! — прозвучал саркастический ответ. — Набиваться принять душ с незамужней девушкой — моветон!

Мне напомнили мои же слова. Язва!

Одеваясь, я старалась всеми способами не думать о том, что случилось некоторое время назад. Сполоснув лицо холодной водой, вернулась в комнату.

— Что за татуировки на теле? Это заразно?

Творец лишь покачал головой.

— Садись, — показал он на второе кресло, — буду рассказывать.