– Наверное, я б... – слово «беременна» почти сорвалось с моего языка, но, к счастью, не полностью. Здесь, в чопорной Англии, где люди как будто и сексом не занимаются, шутить о беременности – табу. – Наверное, я все еще не в себе после смерти Алисии, – поправилась я, напустив на себя горестный вид.

Губы моей собеседницы молча поджались: поминать смерть моей погибшей от морфина подруги казалось ей настолько же неуместным, как обсуждать, например, разряженную кокотку в дверях дорогого борделя. Именно поэтому она поспешила сменить тему на более безопасную:

– Смерть бедной девочки просто ужасна, – сказала она, – однако бедняжка мертва, а ты нет, и твое долгое исчезновение из танцевального зала в доме у Харрингтонов не прошло незамеченным. Люди начнут говорить, и твоя репутация пострадает...

– Но я всего лишь посидела за пальмой в углу!

Вилка в руках моей матери звякнула о тарелку.

– Кое-кто видел тебя в компании Харрингтона-младшего, – поведала она мне. – Слух об этом, подобно лесному пожару, способен испепелить твое доброе имя, Джоанна.

Однако сам тон ее самодовольного голоса никак не вязался с якобы осуждающими словами.

И я все-таки возразила:

– Между нами ничего не было!

– Но никто об этом не знает, моя дорогая, – матушка улыбнулась почти с умилением. – А у Харрингтона определенная репутация, ты понимаешь... Оставаться наедине с таким... кхм, мужчиной крайне опасно... для чести любой добропорядочной девушки.

Боже, подумала я: да она с ума сходит от предвкушения нашего с Харрингтоном венчания. И такое простое решение отягощенной младенчиком мисс Синглтон проблемы показалось мне даром свыше.

Почему мы сами до этого не додумались?

– Я наелась. Можно мне выйти из-за стола? – осведомилась я как можно более расстроенным тоном. Боялась растянуть рот в неуместной, счастливой улыбке...

– Можешь идти, – смилостивилась надо мной мать Джоанны. Отец поддержал ее молчаливым кивком. – Позже поговорим. Отдыхай, моя дорогая! Доброй ночи.

– Доброй ночи, – ответила я, спеша в свою комнату.

Нам с Хелен предстояло о многом поговорить...

8. Тайный любовник и прочее

Хелен – настоящая Хелен, без Брайана в голове – оказалась тихой, унылой девушкой, даже в половину не столь очаровательной, какой бывала она, сидя со мной на кровати и хмуря свой юный лоб. Ей не хватало харизмы и уверенности в себе...

– Помоги снять платье, – велела я, расстроившись, что Брайан еще не вернулся.

Что могло его задержать?

Девушка принялись расстегивать пуговки на моем платье с настороженностью сапера, крадущегося по заминированному врагом полю. Ее заплаканные глаза заставили меня устыдиться поступков мисс Синглтон: похоже, эта девица устроила новой служанке сильную взбучку. Довела ее до истерики, если не больше! Вон как пальцы трясутся, едва с корсетом справляется… И вдруг в мгновение ока пальцы на шнуровке корсета – я мгновенно заметила разницу – обрели твердость и заработали много быстрее.

– Ты вернулся, – констатировала как факт. – Наконец-то. – И дернулась, торопясь обернуться, но руки моей камеристки удержали меня, продолжая тянуть за шнурок.

А её губы откликнулись в мнимом недоумении:

– Не понимаю, о чем вы, мисс.

Но разница была слишком разительна, чтобы спутать.

– Я знаю, что это ты, Брайн! Не пытайся меня обмануть.

– Жаль, – вздохнула Хелен-неХелен. – Вернись я чуть позже, мог бы застать вас полностью голой.

Я улыбнулась:

– Чтобы увидеть обнаженное женское тело, тебе достаточно снять перед зеркалом платье.

Хелен расшнуровала корсет и отбросила его в сторону. И, когда я к ней повернулась, протянула руки к прическе... Признаться, ее далеко не девичий взгляд вызвал мурашки на моем теле. А когда она потянула из моих волос шпильки, я почти застонала от удовольствия…