К счастью (или нет), в тот момент зазвучал голос сейна, избавившего меня от очередной импровизации. Готхар заявил, что я, конечно, умница-разумница, что так трепетно пекусь о редчайшей драгоценности, но всё же его личная сокровищница для презента Невора будет понадёжнее, а посему мне было велено уже завтра передать артефакт в надёжные отцовские руки.

— И что будем делать? — кисло осведомилась я, когда мы с Сельвеей покинули стены сейновского дворца, очень смахивавшего на гигантских размеров жемчужину.

— Я создам иллюзию, — напряжённо о чём-то размышляя, заявила рыжеволосая русалка. — И наложу её на какое-нибудь колечко. Должно сработать. Хотя бы на время.

Судя по ощущениям, мои брови поползли вверх.

— Уверена?

— А то ты меня не знаешь! — самоуверенно хмыкнула мара.

Вот именно, что не знаю и понятия не имею, на что ты, красавица, способна. Изра, если верить вскользь обронённым словам Сельвеи, тоже крутая колдунья. А что же Марэя? Обладает ли она, а вернее я (временно), какими-нибудь магическими свойствами? Хорошо бы это выяснить. Но спрашивать напрямую я, понятное дело, не решилась.

Изредка нам попадались русалы с трезубцами, но задерживать не пытались. Наоборот, почтительно кланялись, а некоторые стражники ещё и интересовались, не нужны ли альде Марэе и альде Сельвее в столь поздний час провожатые.

На все вопросы и проявление участия сестрица отвечала холодным высокомерным:

— Нет!

Я извиняюще улыбалась и продолжала плыть за ней, пока мы не достигли конюшен. Ну или того места, где на привязи держали морских коньков: все как на подбор золотистого окраса, с чёрными бусинами-глазами и шипами, которыми были покрыты с головы до самых кончиков своих туго закрученных хвостов. Наверняка шипы эти острые, по крайней мере, погладить такую зверушку у меня желания не было.

В считанные минуты двоих впрягли в повозку, очень смахивавшую на римскую колесницу, разве что без колёс, и мы, ухватившись за водоросли-поводья, умчались в океанскую ночь.

Казалось, мы не плывём, а летим на головокружительной скорости. Оставляя позади урбанистические пейзажи подводного города и всё глубже погружаясь в дикую природу Красного моря. Наверняка Эльберга обитает в какой-нибудь жуткого вида пещере, как и любая уважающая себя морская колдунья. Но, как оказалось, информация, почерпнутая в детстве из сказок и мультфильмов, была неверной.

Ведьма, что должна была облагодетельствовать меня ногами, проживала в роскошной, выложенной из кораллов вилле. Назвать это строение просто домом у меня язык не поворачивался. Три этажа, вокруг экзотический сад — от обилия водорослей самых разнообразных цветов и форм рябило в глазах. В провалах окон мелькали отблески холодного голубого света и слышалось беззаботное пение.

— Говорить буду я. Ты молчи, — сказала Сельвея, окинув загородную резиденцию Эльберги напряжённым взглядом. — А вы ждите здесь, — это уже морским конькам, которые, явно поняв приказ, замерли подобно солдатам перед командиром.

В последний раз взглянув на облепленное алыми кораллами строение, снова чувствуя себя героиней сказки, я поплыла знакомиться с морской ведьмой. Оставалось надеяться, что окажусь удачливее русалочки Андерсена и в конечном итоге, вместо того чтобы стать пеной морской, смогу вернуться домой. 

— А вот и вы-ы-ы, — раздалось певучее из глубин «виллы», не успели мы миновать дырку в фасаде, обрамлённую ракушками и цветными камнями. — Ну же, вплывайте скорее, вплывайте! — поторопили нас всё тем же мелодичным сопрано.

Взяв за руку, Сельвея потянула меня наверх, где в просторном зале, очень смахивающем на лабораторию свихнувшегося учёного (никогда не видела столько склянок, колб и пузырьков, собранных в одном месте), плавала обалденно красивая рыбоженщина. Это вам не серокожая Урсула с залежами жира и щупальцами вместо русалочьего хвоста. Плавник у Эльберги имелся, нежнейшего жемчужного цвета. И под цвет него платиновая шевелюра, обрамлявшая молодое с идеальными чертами лицо колдуньи.