- Отлично, спасибо. Тогда завтра я поеду к Киприоту, а как вернусь, отправимся в Ардор. Вряд ли много посетителей будет, обычно у нас открытие позже, но имей ввиду, завтра появятся другие люди. И обслуживающий персонал. Я не прогоняю, просто предупреждаю.

- Милая, неужели ты думаешь, что я брошу тебя на растерзание Киприоту? – удивляется Генрих.

- Я в состоянии отчитаться о своем бизнесе самостоятельно, - аж подскакиваю от возмущения. – У меня нет нарушений!

- Да было бы желание, а нарушения найдутся, - смотрит на меня снисходительно король. – Тем более я знаю, как именно эти самые нарушения находятся, сам был таким же.

- Как будто теперь исправился, - фыркаю.

От слов Генриха становится смешно, и на лице появляется улыбка.

- Совершенно верно, - он царственно кивает, - и я еду с тобой.

11. 11

Проходит несколько часов, а мы все трясемся в карете Генриха. Роберт с интересом смотрит в окно, король подробно рассказывает ему о землях, что мы проезжаем. А я сижу, скучаю.

Счета перепроверены еще вчера днем. Даже ночь удалось поспать на удивление спокойно. Если Киприоту действительно лишь бы придраться, как считает Генрих, то смысл корпеть над документацией. Я и без того знаю, что она в порядке.

А гостиницу было грустно покидать. Все утро у меня в голове пульсировала мысль, что вижу ее чуть ли не в последний раз. Никакие увещевания разума не помогали.

Срослась я с ней. Столько лет мы там обитали, не то что не выезжая из города, а даже за пределы собственных владений редко выходили. Походы к Смитерсу и прочим не в счет.

- Ты так много знаешь о Ксандрии, словно родился здесь, - выныриваю из мыслей и заговариваю.

- Соседей нужно хорошо знать. Как там говорится? Держи друзей близко, а врагов еще ближе? Я стараюсь прислушиваться к народной мудрости, - отвечает Генрих, не отворачиваясь от окна.

- И кто же Киприот? Друг или враг?

- Все зависит от ситуации, - король поворачивается-таки ко мне. – Нервничаешь?

- Нет, - отвечаю честно, - совсем. Даже странно.

- И правильно, - он кивает, - мужчина рядом, чего волноваться? Пять с лишним лет назад ты однажды решила сама, хватит.

Невольно вздрагиваю от его фразы.

- Ты хочешь что-то сказать? Потому что если да, то давай. Я не собираюсь еще неделю слушать твои намеки, - наклоняюсь вперед.

- Хочу, - говорит Генрих, а мое сердце пускается вскачь. Но вида не подаю, - и скажу, - он тоже наклоняется ко мне, - но не сейчас.

Закатываю глаза и отклоняюсь обратно на спинку, но король не дает, удерживает.

- Мне неудобно.

- Зато мне удобно, - произносит с улыбкой и накрывает мои губы своими.

И как это обычно бывает при нашем поцелуе, все остальное отходит на второй план. Нежность и наслаждение волнами распространяется по моему телу, окутывает прочным коконом, в котором хочется навсегда зависнуть.

В голове пустота, все мысли уплывают, а вместе с ними и тревоги. Душа расслабляется и требует полностью довериться. Очень ей хочется прояснить ситуацию с Генрихом и жить с ним в любви и согласии на веки вечные.

Такая романтика, даже не подозревала, что она таится глубоко внутри моего подсознания. Все же обычно я взращиваю в себе прагматизм. Он-то меня и спасает, разрывая кокон. Физически ощущаю, как он рвется, когда я медленно отлипаю от Генриха.

Мгновение, и мы разъединены. Смотрим молча друг на друга. Ведем диалог взглядами.

- Мама! Там вдалеке настоящий дворец! – восклицает восхищенно Роберт.

Мой мальчик в который раз спасает от неудобного разговора. И что бы я делала без ребенка?

- Да, дорогой, туда мы и направляемся, - поворачиваюсь к сыну, окончательно разрывая связь.