— Бр-р-р! — Он тряхнул головой, чтобы сбросить морок воспоминаний и глупых мыслей.
Час за часом время тянулось медленно и однообразно: одиночество гостиничного номера изредка сменялось непродолжительными разговорами с Ангуром и постоянным «извините, но пока нет никакой информации, когда мы сможем возобновить авиасообщение» от сотрудников авиакомпании. Последнее раздражало Адама больше всего.
— Какие планы на сегодня? — бодро спросил Ангур, заглянув утром в номер к другу сразу после завтрака и оторвав его от изучения финансовой отчетности по португальскому филиалу.
Уже больше суток миновало, как мужчины не могли покинуть пределы Исландии, но казалось, что прошла целая вечность.
— Ждать, — обреченно выдохнул Адам и отложил документы. Делать вид, что они имели для него хоть какое-то значение, было глупо. — Что с конюшней?
— Нашел, правда, на другом конце острова. Не переживай: завтра же жеребца заберут и отправят в Хусавик.
— Хорошо, — кивнул Адам. — По девчонке удалось что-нибудь узнать?
— С этим сложнее, – слегка замялся Ангур. — Сам знаешь, что я еле английский освоил, а тут черт ногу сломит в этих закорюках исландских. В любом случае, все, что так или иначе связано с семьей Ларуса Хаканссона, переслал тебе на электронку — осталось перевести.
Адам встал из-за стола и подошел к окну, выходившему на живописное озеро Тьёрнин в самом центре города. Впервые за несколько дней пребывания эмира в этой суровой и пасмурной стране выглянуло солнце, моментально преобразив пейзаж за окном.
— Спасибо, Ангур, — вымолвил Адам, разглядывая цветные домики, заигравшие новыми красками при свете солнца, и стаи уток и гусей, заполонивших водную гладь озера. — Я, пожалуй, пройдусь. Составишь мне компанию?
Ангур кивнул, и уже через полчаса мужчины, беседуя, неспешно прогуливались вдоль озера. Отойдя от отеля на достаточно приличное расстояние, они остановились возле странного памятника, разглядывая который, никак не могли уловить посыл скульптора. Да и что там можно было понять: от человека оставались только ноги и небольшой портфель в правой руке, вся же остальная, верхняя, часть несчастного была спрятана под массивным камнем.
От созерцания местного произведения искусства их отвлек заливистый смех поблизости. Обернувшись, мужчины заметили влюбленную, как могло показаться на первый взгляд, парочку, стоявшую у самой кромки воды. Парень и девушка наперебой бросали упитанным уткам хлеб, и, в то время как те, наплывая одна на другую, толпились в ожидании своей порции, а наглые чайки отчаянно пытались перехватить их добычу в воздухе. Именно это и вызывало улыбку и неподдельный смех девушки. Но не птичьи бои заставили замереть Адама в изумлении, а развевающаяся на ветру копна рыжих волос и такая знакомая девичья фигура.
Энн. Это была она. Сомнений не оставалось. Недаром ее образ безустанно преследовал Адама в последние дни.
Он завороженно следил за каждым ее движением, вслушивался в каждое слово, ловил каждую улыбку. Но чем дольше, Адам имел возможность наблюдать за Энни, тем темнее становился его взгляд и жестче — выражение лица.
— Подожди меня в отеле, Ангур, — глухим голосом бросил он другу, и тот испарился в долю секунды. Сам же Адам, не отдавая отчета своим действиям, уверенно направился в сторону пары.
Чувство яростной ревности накрыло его с головой, и, как бы ни убеждал себя Адам, что перед ним была Энн, прямо сейчас в компании чужого мужчины он видел свою невесту, и глаза его заволокло пеленой безумия.