***

Крепко сжимая телефон в руке, Адам сидел в холле отеля в самом центре Рейкьявика и ожидал Ангура.

Ни одного вылета в ближайшее время, ни единой надежды покинуть проклятый остров, ни малейшего желания прозябать в этом сумрачном городе и никаких шансов вывезти коня с фермы Хаканссона — судьба явно злорадно посмеивалась над планами Адама. И всему виной чертов вулкан с непроизносимым названием, которому вздумалось проснуться именно сейчас.

Адам смотрел сквозь мимо проходящих людей, отсчитывая минуты и коря себя за слабость. Упрямое любопытство, раззадоренное в его душе голосом Энн и подогретое словами Ангура, привело его на край света. Зачем? Стоило ли оно того?

Дурное предчувствие, что дома, за тысячи миль отсюда, явно что-то происходило, не покидало его. Слишком уклончиво с ним в последнее время общался Саид по телефону, слишком взволнованным показался голос Абдуллы — старейшего друга отца Адама.

Еще и эта взбалмошная девчонка с глазами и характером дикой кошки имела наглость снова набрать его номер. Глупая! Ни разу Адам не менял своих решений и никому не давал усомниться в своих словах. Неужели она думала, что ей удастся уговорить его?!

— Ясин, — раздался за спиной голос друга. — Не выходит. Прости. С этим вулканом все как с ума посходили: никто не берется даже примерно назвать дату.

— Два дня, Ангур! — прошипел Адам, все так же глядя в пустоту.

— Дался тебе этот конь, Ясин, — вздохнул Ангур и сел напротив Адама. — Договор был на сентябрь. Вот пусть и жует травку в округе владений Хаканссона.

— Два дня!

— Да что случилось?! Ты, как вернулся, сам не свой, — Ангур уперся локтями в колени и положил подбородок на сложенные в замок ладони. Его взгляд, проницательный и тревожный, был нацелен на друга. Таким потерянным и угрюмым он не видел Ясина уже давно.

Но Адам молчал. Смотрел перед собой в одну точку и все сильнее сжимал телефон.

— Ну, похожа она на Алию, что с того? Мало ли двойников на планете? Не забивай голову, Ясин! — попытался разговорить его Ангур.

— Она пела, — наконец посмотрев на собеседника, ответил Адам.

— И что? — не понимал Ангур.

— Она коню пела, — задумчиво произнес эмир.

— Слушай, Адам, это же полная ерун... — поначалу улыбнувшись, оживился Ангур, но вдруг резко замолчал на полуслове, потеряв даже намек на улыбку. — Ты по этой причине так скоро вернулся?

Адам кивнул в ответ.

Оба мужчины помнили, как уходил из жизни Смерч — любимый жеребец Саида. Как в моменты дикой боли тот не допускал к себе никого, а точнее, почти никого. Усмирить его могла лишь Алия: она стояла с ним рядом, касаясь измученной морды животного, и тихо пела.

— Ладно, — согласился Ангур. — Твое состояние я понять могу, но зачем жеребца увозить так срочно?

— Мое слово — закон, — сухо ответил Адам. — Дерзкая девчонка посмела со мной спорить, и я решил ее проучить. Все просто.

— Да, только наказал сам себя, — усмехнулся в ответ Ангур. — Ладно, раз не можем пока вывезти жеребца за пределы страны, то найдем ему на время другую конюшню здесь.

Еще немного поговорив, мужчины отправились на обед, а после разошлись каждый в свой номер.

С того момента, как смартфон Адама ожил от звонка Энн, прошло уже немало времени, но молодого человека не переставали беспокоить предположения, что именно девчонка собиралась ему сказать

— Не важно! — прорычал Адам в пустоту и бросил телефон на журнальный столик. — Уже не важно!

Прикрыв ладонями глаза, он попытался отвлечься, но память упорно возвращала его к Энн: к ее голосу, ее взгляду, ее манере закусывать палец от волнения. Раздумья эти были для Адама сродни проклятию: тяжелыми, раздирающими, целиком и полностью поглощающими его мысли. Причем, если в доме Ларуса Адам смотрел на Энн только как на копию дочери Саида, то сейчас возникающие в голове образы начинали существовать самостоятельно, независимо от Алии.