Я задыхаюсь от горячей несправедливости.

Моя грудь вздымается. В глазах стоят слезы.

Раневский морщится, сжимая переносицу пальцами.

— Вот только плакать здесь не нужно.

— Не дождешься! — шиплю я со злостью и вылетаю из кабинета, хлопая дверью так, что стены содрогаются.

Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Падаю за свое рабочее место и прячу лицо в ладонях. Шумно перевожу дыхание и душу долбаные слезы. Я, блин, справлюсь с этим недовольным куском дерьма.

Выдохнув, хватаю телефон и дрожащими пальцами печатаю по экрану.

Я:«Галя, у нас отмена»

Я:«Я не смогу приехать. Мой рабочий день внезапно удлинился. Можешь передать спасибо своему ненаглядному боссу»

Отправляю с печальным вздохом. И следом пишу еще одно.

Я:«Как думаешь, если я наведу на его член порчу, моя карма не пострадает?»

Телефон вибрирует в руке, и взгляд тут же цепляется за уведомления из банка. Моргаю несколько раз и быстро захожу в приложение, чтобы проверить счет. Да ну, блин, нахрен!

Прикладываю ладонь ко лбу и прикрываю глаза, а к горлу подкатывает истеричный смешок.

Телефон вновь вибрирует, и я читаю новое сообщение:

Высокомерный осел:«Порча на мой член — это новый вид благодарности?»

О-о-о… нет, нет, нет!

Судорожно проверяю свой мессенджер. Соня, Соня, Соня, пожалуйста…

И тут я с ужасом понимаю, насколько сильно вляпалась.

Ведь наша переписка с подругой не обновлялась уже несколько часов. А это значит… Господи! Это значит, что последние сообщения я отправила своему боссу. И это после того, как он перевел мне кругленькую сумму на счет…

29. 28

Следующие дни пролетают в режиме а-ля карма для сучки, наводящей порчу на члены.

Да-да! Такое ощущение, что один из них уже три дня в моей заднице. Метафорично, но очень ощутимо. Потому что Раневский имеет меня и в хвост и в гриву. Самыми изощренными способами!

Куча поручений, бумаг, встреч, на которые он теперь таскает меня вместо блокнота! И у меня уже нет никаких сомнений в том, что он меня ненавидит. И совершенно точно он забыл, что я не робот и у меня есть чувства, с которыми, мне хотелось бы, чтобы кое-кто считался.

Увы и ах.

Вздыхаю и даю себе несколько долгих секунд на поднятие боевого духа. А он мне точно понадобится.

Собрав все распечатанные документы, перекрещиваюсь и иду в кабинет деспота.

Стучу. И только потом вхожу в кабинет, цокая новенькими шпильками от Корса. Ну не удержалась я, да. Ипотека ипотекой, но туфельки же тоже хочется.

Меня останавливает сердитый взгляд Раневского. Начало так себе.

— Документы и планы, которые вы просили подготовить, я отправила на почту, договоры распечатала, — произношу самым профессиональным тоном, на который только способна, и кладу перед ним стопку листов. — Также я скинула на почту ваше расписание на ближайшую неделю, а завтра с вами хотел встретиться подрядчик по поводу летней террасы на крыше.

Не сказав ни слова, Раневский начинает проверять бумаги, медленно постукивая перстнем по столу, а затем, как мне кажется, — все, что я прислала ему на почту.

— Где отчеты с маркетингового отдела? — ворчит он, не отрывая взгляда от ноутбука.

Ну да. Проверял.

Натягиваю улыбку в надежде, что она смягчит этого ворчуна. Хотя зачем, он ведь даже не смотрит.

— Обещали завтра, — аккуратненько. В последние дни Раневский слишком чувствительный ко всему, что вылетает из моего рта.

Но на удивление его лицо остается неподвижно каменным. Ну, и недовольным, конечно.

Нахмуренный взгляд бегает по экрану ноутбука. Ну надо же, какая дотошность, мистер противный доебантус!

— Пятницу и субботу освободи. Меня не будет в городе.