– Слушай! Ты чего прилип, как банный лист? Могилы какие-то. – Лещик незаметно кивнул своим. – Да хоть бы и были. Ты-то тут с какого припеку?

– Как это? – Понизов удивился. – На моей земле, в Бурашево, объявились «черные археологи» (он вытащил из сумки пакетик с бижутерией, потряс). А за разрешением в поссовет никто не обращался. Налоги не платятся! Народ задает своему председателю недоуменные вопросы… Так что, давно копаете?

– Да пошел ты! – ответил за всех Лещик.

– Значит, разговор не получился, – вздохнул Понизов. Коротким движением расколотил бутылку об угол стола. Взялся за другую. По комнате остро потянуло невыпитым спиртным.

От такого беспредела Лещик утратил всякую осторожность. С коротким злым криком метнулся он на Понизова. Бросился на помощь еще один. Но Тоомс, оказавшийся рядом, ловко перехватил его на бегу, развернул и любимым броском через бедро шмякнул об пол. Грохот и слабый стон упавшего остановили двух остальных. Один из этих двоих потянулся было к карману. Но Алекс так сладко ему улыбнулся, что рука сама собой замерла. Лещик, отчаянно ругаясь, трепыхался под мышкой Понизова.

Крик его: «Лягво поганое!» – вывел Понизова из себя.

– За «лягво» ответишь, как прежде! – процедил он. Резким движением скрутив Лещику локоть, погнал его перед собой к вы ход у.

– Пригляди за остальными, – бросил он Алексу.

Протащил, упирающегося, лягающегося, по коридору, снеся по дороге лбом Лещика звонкое, как колокол, корыто, спустил с крыльца. Подхватил, прижал к забору. Оглянулся.

– Ну, привет, Лещик! – без всякой злобы произнес он.

– Мог бы поаккуратней, облом! – Лещик ощупал плечо, лоб, повел шеей.

– У кого теперь на связи?

– Да, считай, после тебя в отвязке… Ты был правильный мент. Потому и пошел на связь. А нынешние ваши… – Лещик сцыкнул. – Ты-то с какого бодуна объявился? Или поссоветы теперь тоже с агентурой работают?

– На фашистском захоронении давно копаете?

Лещик молчал выжидающе.

– А на больничное кладбище зачем залезли?

– Куда?! – Лещик озадаченно сцыкнул. – Там-то в чем интерес?

Понизов достал из кармана, показал крестик. Лещик внимательно осмотрел.

– Это вообще не с кладбища, – изрек он.

– Только не гони!

Лещик еще раз пригляделся:

– Говорю тебе! Я ж у них за ревизора. Всё через мои руки. А это… Это Бороды.

– Ч-чего?! – от неожиданного поворота Понизов опешил.

– Бороды! – подтвердил Лещик. – Он нас по зарплате давно поджимает. Вот Порешало в конторе ему стол подломал. Поглядеть, – может, деньжата, ценности. А там всего пара цепочек из золота. Остальное – висюльки. Порешало сгреб, что было. Принес.

– Какая еще контора?! – на сей раз Понизов разозлился не на шутку. – Крест этот из могилы. С покойника снят!

Лещик опасливо отодвинулся.

– Ну, не знаю, – буркнул он. – Порешало сказал, что взял у Бороды. Может, натуфтил? Хотя он без нас не копает. Да если б и копал, с какого резона ему «левый» навар в общак отдавать? Наоборот, затихарил бы.

– Когда появится?

Лещик повел плечом:

– Если только к утру. Он как-то все больше с московскими затусовался. Явно чего-то замутить хочет. А вот насчет Бороды… Зуб не дам. Но под ночь его раза два у кладбища видели.

– Будет дураковать-то. Нашел себе гробокопателя. При его-то деньгах.

Уже собираясь расстаться, припомнил:

– А для чего анонимку на Бороду написали? Это-то наверняка твоя работа?

Лещик широко ощерился, будто вышла наружу остроумная проказа.

– Не я один…

– За что?

– За дело. Такие бабки огроменные огребает.

– Ну, огребает, – согласился Понизов. – Так не за просто так, за руки золотые. Но ведь и вам прилично платит.