Константин вернулся в кабинет. Всё внутри него казалось странно оживлённым, он заново осваивал своё тело и эмоции после столетий сна. Не мог перестать думать о том, как её пальцы едва не коснулись его руки, о взгляде Леи, полном наивного удивления и тихой радости от простой плитки шоколада.

Константин сел за стол, достал планшет и попытался сосредоточиться на делах. Перед ним лежали результаты анализов, истории болезней, записи медсестёр. Всё чётко, ясно, безошибочно. Но мысли вновь возвращались к девушке с лёгкими, чуть спутанными волосами и прозрачной болезненной кожей.

Стук в дверь заставил его оторваться от размышлений.

— Входите, — спокойно произнёс Константин.

В кабинет зашла медсестра. Лицо её было встревоженным, дыхание прерывистым.

— Доктор Веллиос, простите, что беспокою, но у пациентки Зорянской ухудшение состояния. Тахикардия и резко упало давление. Пульс слабый, рвота.

Вампир резко поднялся со стула, с грохотом отталкивая его к стене.

— Что ей давали?

— Только то, что было предписано вами, доктор.

— Шоколад?.. — прошептал он. — Я буду через минуту, — сказал Константин. — Приготовьте препараты для стабилизации и немедленно снимите кардиограмму.

16. Глава 9

Лея не могла дышать. Каждый вздох давался с огромным трудом. Воздух вдруг стал тяжёлым и липким, отказываясь проникать в лёгкие. Сердце металось, испуганной птицей в тесной клетке, больно ударяясь о стенки грудной клетки. В ушах барабанил пульс.

Девушка рухнула на кровать, вцепившись в края простыни и глядя в потолок, который плыл перед глазами. Чьи-то холодные пальцы поправляли маску с кислородом, кто-то делал укол, и негромкие, тревожные голоса мелькали у границы сознания.

— …давление слишком низкое…

— …вызывайте срочно…

Она хотела спросить, что происходит, но губы не слушался. Во рту горчил привкус лекарств. Лея едва сдержала рвотные позывы.

Она повернула голову, и взгляд наткнулся на тумбочку. Там лежала нераспакованная плитка шоколада. Карамельная, с привкусом удачи и школьных экзаменов.

Горькая ирония.

Захотелось рассмеяться, но вместо смеха из груди вырвался сухой, надрывный кашель.

— Лея, не говорите сейчас ничего, — донёсся чей-то строгий голос. Не его голос. Не Константина. И это было неправильно. Ей хотелось услышать именно его, спокойный и уверенный.

Она закрыла глаза и стиснула пальцы сильнее, чувствуя, как тело становится чужим, не слушается.

— Константин…

Это было последнее осознанное слово, прежде чем тьма сомкнулась вокруг неё.

Тьма была вязкой и бесконечно глубокой, она окутывала тело и сознание пеленой. Лея больше не чувствовала боли, но и сил не осталось совсем. Голоса вокруг постепенно стихали, растворялись в этой безграничной темноте.

Она словно плыла по течению, чувствуя совершенно неправильное спокойствие. Но даже сейчас, где-то на самом краю сознания, теплилась упрямая мысль: нужно вернуться. В том мире остались родители, Алиса и... обещание отдыха у моря. Черт возьми, на тумбе осталась шоколадка! Она ведь даже не попробовала ее. И Лее хотелось вновь увидеть Константина, разделить с ним сладость. Открыть шуршащую упаковку, снять серебристую фольгу, отломить кусочек и протянуть ему.

Неожиданно тьма отступила. Вместо неё пришла звенящая тишина, страх и яркие вспышки света.

Лея почувствовала прикосновение к своей руке. Она не могла пошевелиться и открыть глаза, но ясно ощущала его пальцы.

— Лея, — тихо произнёс Константин, словно боясь спугнуть её сознание. — Я рядом.

Голос прозвучал настолько отчётливо, что девушка почти физически ощутила его прикосновение. Хотелось открыть глаза, ответить хоть что-то, показать, что она слышит его, чувствует его присутствие. Но тело оставалось тяжёлым и неподвижным.